Участник нашего проекта «После», главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов пишет:
«Сегодня понятие “Третья мировая” можно конкретизировать и приземлить. Картины Первой и Второй мировых войн по-прежнему неприменимы на исходе первой четверти XXI столетия <…>. Но структурно ситуация совсем другая. Наличие ядерного оружия у наиболее важных мировых игроков и очень сложная палитра значимых и разнокалиберных участников международной политики исключают <…> лобовое столкновение самых великих держав или их блоков, как это было в минувшем столетии.
Однако изменения, происходящие на мировой арене и в соотношении сил, столь серьёзны, что достойны противостояния масштаба мировой войны. Такие сдвиги прежде вели к грандиозным военным столкновениям.
Сейчас “мировая война”, как неоднократно говорилось, – это цепь крупных, но локальных противоборств, каждое из которых так или иначе вовлекает самых важных игроков, балансирует на грани выплёскивания за пределы изначальной зоны и непрямым образом связано с другими очагами нестабильности.
<…>
Исчезновение статус-кво означает вступление мира в долгий период лихорадки, когда новые рамки ещё не сложились (и непонятно, когда сложатся), а старые уже не срабатывают.
Формальное окончание эпохи Договора об обычных вооружённых силах в Европе (Россия из него вышла, остальные страны объявили о приостановке участия) – пример ликвидации имевшихся институтов. Беспрецедентная по интенсивности волна нападок на ООН буквально со всех сторон – штурм главного бастиона миропорядка, основанного после Второй мировой войны. Нынешняя “Третья мировая война”, вероятнее всего, будет растянутой во времени и распределённой в пространстве. Но по её итогам – а какие-то будут обязательно – возникнет и другая структура международных организаций. Так всегда бывает. Это не значит, что ООН, например, исчезнет, но глубокая коррекция принципов, на которых она работает, произойдёт обязательно».
