Журналистка, бывший главред «Полит.ру» Маша Гессен в интервью Юрию Дудю (включен Минюстом в реестр СМИ-иноагентов) рассуждает о будущем России:
«Это возможность какой-то новой истории. Под "историей" я имею в виду не историю сражений, а историю как нарратив. Что мы о себе рассказываем. Пока Россия за 31 год после развала Советского Союза не изобрела ничего на замену победе в Великой Отечественной войне и покорению космоса. Это истории об имперском величии. Может ли Россия (или что-то, что последует за Россией) изобрести какую-то историю, которая не про величие? А про доверие, про благополучие, про счастье людей, живущих на этой земле. Про взаимную заботу и взаимозависимость. Про добро, в конце концов. <...>
Есть огромная сложность. И она связана с советским прошлым. Те бывшие советские страны, которые оказались за пределами Российской Федерации, могут хоть как-то говорить о советском прошлом, о прошлом тоталитарного террора как о чем-то, что сделали с ними другие. У России нет такой возможности. Встать лицом к лицу с суициидальным по сути террором, говорить о том, что мы сделали это сами с собой, что жертвы и палачи были перемешаны (это не значит, что все в равной мере жертвы и все в равной мере палачи — все в разной мере жертвы и все в разной мере палачи) — это какой-то немыслимо тяжелый разговор. Я не утверждаю, что это невозможно. Но мировая история пока не знает примеров стран, которые смогли что-то такое с собой провернуть. <...>
Мне кажется, что если посмотреть на то, как вообще страны находят какой-то путь после тоталитаризма, — этот путь зависит от того, может ли страна рассказать себе о себе какую-то новую историю. Историю посттоталитарную, постимперскую. Например, страны Балтии рассказывают историю примерно следующего содержания: мы были хорошим народом, хорошим демократическим государством; потом пришли советские, потом пришли фашисты, потом опять советские; потом всё плохое закончилось, оккупация закончилась, всё плохое с ними ушло (я сейчас, понятно, утрирую), и мы можем вернуться к тому, кем мы были; мы были хорошими, были демократическим государством, которое было основано на доверии. Это чудовищно упрощенная история, которая замалчивает, что в нескольких странах Балтии в разное время в 30-е годы была диктатура. И коллаборация, и всё такое. Но если рассказать такую историю, то у нации появляется какая-то возможность коллективного видения будущего, а не только прошлого. В России нет никакого видения будущего. И нет никакой идентичности, которая не на величии, а на том, что мы хорошие».
