Журналист Борис Грозовский в телеграм-канале «Events and texts» пишет о том, как Генри Киссинджер описывает Российскую империю в «Мировом порядке»:
«Будучи в силе, Россия вела себя с властной уверенностью сверхдержавы и настаивала на официальном уважении ее доминирующего статуса. <…> Вызывающие благоговение экспансионистские достижения России опирались на демографическую и экономическую базы, которые по западным меркам не были крепкими: многие регионы страны оставались малонаселенными и виделись не затронутыми современной культурой и технологией.
Глобальный российский империализм сочетался с уязвимостью: победный марш через полмира больше породил потенциальных врагов, чем обеспечил безопасность. Царская империя расширялась, потому что легче было продолжать, чем остановиться. <…>
В этом контексте возникла и получила развитие особая российская концепция политической легитимности. Пока Европа оттачивала идеологии индивидуализма и свободы, в России торжествовала незамутненная вера в единоличное, божественно санкционированное самодержавное правление, способное преодолеть любые расколы... Европейские гости царской России обнаруживали себя в стране сюрреалистических крайностей - они наблюдали скрытый под внешним лоском современной западной монархии деспотизм по образцу монгол-татар: "европейская дисциплина поддерживает азиатскую тиранию", писал де Кюстин.
Российские реформы, продолжает Киссинджер о Петре I, осуществлялись по воле безжалостных диктаторов... Тем не менее Петра, как и его преемников, подданные и потомки благодарили и почитали... Екатерина Великая, ... при которой ... было завоевано Крымское ханство и соседствующая с ним Запорожская сечь... оправдывала российское самодержавие как единственную систему правления, способную обеспечить целостность гигантского государства. <…>
Форма правления, на Западе трактуемая как волюнтаристский абсолютизм, в России воспринималась как предпосылка функционирования государства. Николай Карамзин видит в монаршьей суровости признак того, что царь исполняет свое предназначение:
"В России государь есть живой закон: добрых милует, злых казнит, и любовь первых приобретается страхом последних. Не боятся государя - не боятся и закона! В монархе российском соединяются все власти: наше правление есть отеческое, патриархальное. Отец семейства судит и наказывает без протокола, - так и монарх в иных случаях должен необходимо действовать по единой совести"».
