Историк Илья Будрайтскис пишет:
«Перечитываю Жозефа де Местра, его известное рассуждение о палаче из «Санкт-Петербургских вечеров». Для де Местра палач, принимающий на себя бремя убийства - это не только основа социального порядка, но и предельное выражение трагической судьбы человека. Как и любой человек, палач не знает кто точно виноват, а кто невиновен, что есть безусловное добро, а что зло. <…> Преступление и наказание представляют, как пишет Де Местр, «род лотереи, в которой каждый без исключения может вытащить белый или черный билет».
Вместо того, чтобы фантазировать на тему достижения справедливого общества, где исключено преступление, нам стоит задуматься о последствиях своих собственных греховных решений. В работе солдата или палача есть элемент тайны, необходимой, чтобы каждый не пытался возвыситься над Провидением, и принял достойно свою участь.
Таким образом, де Местр оправдывает необходимость смертной казни не как торжество закона или общественную гигиену, но как абсолютно ничем не опосредованный акт: она нужна в чистом виде, сама по себе, а невозможность объяснить ее рациональность как раз и является главным доводом в пользу ее необходимости. Похоже, российский дискурс о смертной казни по степени мракобесного радикализма приближается к примерно такому же пониманию».
