Кинокритик Игорь Гулин пишет в «Коммерсанте» об образе холодной войны, который создавала бондиана:
«Мир Бонда парадоксальным образом бесконфликтен. Он вырастает из страхов холодной войны, но вытесняет их. Поэтому (в отличие от оригинальных романов Яна Флеминга) русские здесь не враги. Они — обычно лукавые, иногда немного нелепые конкуренты-партнеры в игре, как очаровательный генерал Гоголь из эпохи Мура. Если они женского пола, то конкуренция-партнерство переносится в постель. Источник же зла всегда — эксцентричная фигура, маньяк-мегаломан, безумный махинатор — не представитель иного порядка в вечном противоборстве биполярного мира, а фигура порядку внеположная и поэтому обреченная на изгнание и поражение. Политическая тревога исчезает из шпионской игры, она даже не переносится в подтекст, как, скажем, ядерная угроза в фильмах о Годзилле, а просто снимается. Из мрачного фона повседневности холодная война становится идеальным объектом потребления».
