Специалист по постсоветскому пространству Кирилл Кривошеев в издании «Forbes» пишет:
«Но с февраля 2022 года Путин в глазах западных политиков перестал выигрышно смотреться на фоне своего эпатажного коллеги, а Лукашенко де-факто утратил внешнеполитическую субъектность. Вопрос, признает ли он Крым российской территорией, отпал сам собой — если верить белорусским пропагандистам, правильно все, что говорит и делает старший брат. Кто придумал слово “минсква” — неизвестно, но оно очень точно отражает реальность обеих стран.
За два года “спецоперации” Лукашенко успел нащупать точку опоры и теперь утверждает, что власть поддерживает 87% граждан — на 7% больше, чем в 2020 году. Впрочем, куда важнее, что он твердо удерживает монополию власти внутри страны. Слова о Союзном государстве, которое должно быть “уникальным и мощным объединением”, но обязательно “двух суверенных и независимых государств”, — это в первую очередь об этом. “Репетиция” в виде выборов в парламент, на которых Лукашенко и сделал заявление о готовности вновь выдвигаться в президенты, прошла успешно, и кажется, что самая страшная угроза за всю карьеру белорусского лидера миновала.
Но это ощущение, конечно, ложное. Привязав себя к политическому телу Владимира Путина, Лукашенко плотно связал свою судьбу с исходом украинского кризиса, максимум, что он может получить от нового президентского срока — еще пять лет в роли генерал-губернатора “западного форпоста России”. Вариантов выхода из сложившейся ситуации вообще не просматривается. Представить себя не имевшим выбора заложником Кремля можно было попытаться, если бы “спецоперация” уже закончилась, причем неудачно для Москвы. Теперь же Лукашенко — однозначный бенефициар нынешнего положения вещей, переродившийся в новом обличии».
