Самое интересное из наших конспектов за неделю:
Политолог Константин Калачев напоминает: «В 2018 году руководство Ирана изъяло из школьной программы для начальных классов английский язык, который был введен после реформ образования в начале 2010-х годов. По мнению Верховного руководителя Исламской республики, изучение английского в раннем возрасте ведет к вестернизации общества. Эксперты при этом сомневались, что запрет на уроки английского приведет к популяризации иных иностранных языков, включая русский. Так и произошло. А вот в столь любимом нашими турбо-патриотами Китае всё наоборот. Обучение английскому языку в КНР и на Тайване, как и во всей Азии, является важнейшим в развитии молодого поколения».
Журналист Борис Грозовский разбирается с бедами российской оппозиции: «В нормальной ситуации доверие "своим" есть как базовый, минимальный уровень: от "своего" подставы не ждешь. Доверие за пределами своих социальных групп требует более сложной механики отношений и позволяет обществу, по Патнэму, не только выживать, но и развиваться. Третий срез — доверие к институтам … делает общество комфортным или некомфортным для жизни. У россиян и выходцев из РФ из-за советских и постсоветских травм это всё работает в обратную сторону. Доверия нет ни к институтам, ни к чужим, ни к своим».
Постоянный участник нашего проекта «После», юрист и политолог Владимир Пастухов обещает, что дальше будет еще веселее: «Россию впереди ждет еще более крутое конституционное обрезание, итогом которого станет какой-то конституционный оксюморон советского типа со встроенным постмодернистским аналогом "шестой статьи" (о руководящей роли КПСС). Может быть, туда по примеру среднеазиатских деспотий впишут что-то прямо о роли Путина как нацлидера. Тогда нас ждут совсем интересные выборы. В общем, скучно не будет».
Публицист Михаил Пожарский призывает не бояться расколов в антивластной среде: «В оппозиционных скандалах и войнах компромата генерируется общее благо — оппозиция становится прозрачнее, а требования к поведению оппозиционных политиков повышаются. И это хорошо, ведь оппозиция — это не сообщество святых. Боязнь публичности должна держать оппозиционное жулье в узде».
А вот синолог Мерси Куо рассказывает, как устроена китайская репрессивная машина. Полезно иметь в виду: «Не существует какого-то формального аппарата. В отличие от традиционных представителей насильственного аппарата государства, таких как полиция и армия, когда Китай передает репрессии на аутсорс обществу на ежедневной основе, он полагается на два типа негосударственных акторов: титушек и мирных посредников. Титушки нанимаются через рынок для выполнения конкретных задач, например, для того, чтобы запугать протестующих, заставив их отказаться от своей активистской деятельности, или запугать, чтобы они покинули свои жилища. <…> мирные посредники являются частью местных сообществ, где они используют свои связи и социальный капитал, чтобы убедить остальных поддерживать государство».
В проекте «После» — большой разговор с независимым политическим философом и автором подкаста «В поисках смысла» Павлом Щелиным про нестрашный мир будущего и возможное преображение России.
Не пропустите также «Документ недели» — там удивительная история о том, как мелкий торговец и упертый адвокат смогли переиграть государство. Правда, в самом конце XIX века, но ведь смогли!
И вообще, берегите себя, читайте Полит.ру!
