Обозреватель «Новой газеты» Леонид Никитинский пишет:
«То, что государство РФ считает политикой, современный французский философ Жак Рансьер называет “полицией” <…>. Он различает два состояния общества: “порядок полиции и беспорядок мятежа”. Противопоставляя политике “полицию”, Рансьер использует это слово в его изначальном, отсылающем к “полису” значении “экономии”, управления хозяйством — самого общественного устройства. “Полиция” — такое состояние общества, в котором учтены не только все его части, но и строго зарезервированная за каждой из них “речь” (или ее отсутствие).
“Полиция может приносить всевозможную пользу, — признает философ, — и одна полиция может быть бесконечно предпочтительней другой”. В одних режимах власть, как мы видим это сегодня в России, злоупотребляя возможностями скорее криминальной и политической полиции, стравливает друг с другом части общества, а в других, напротив, старается их примирить. Но это не меняет суть полиции — это порядок, где каждый сверчок знает свой шесток и все заранее расписано.
Политика же появляется там и тогда, где и когда равновесие частей нарушается — всегда по инициативе какой-то из них, а именно той, которая не учтена. Эта часть заявляет о себе, присваивает себе то или иное имя и “присоединяет к нему требование равенства”. “Полиция” предлагает тем, за кем закреплена речь, ответить на ею же поставленные вопросы. А политика предполагает постановку такого вопроса, который до этого вообще не возникал и/или не был услышан.
Мы не встретим ссылок на Рансьера в анализах российских политологов (и “политологов”). Нечасто упоминается он и в западной текущей аналитике, но там чаще оказывается верным его утверждение, что “политика” вообще редкое явление. Но как раз сегодня в России это не так!
<…>
Логика Рансьера огибает юридическое поле, которое у нас намертво оцеплено “правоохранительными органами”, где власть, утратив навык речи, умеет только лаять и кусаться. Эта логика перемещает и власть, и “несогласных” в такое пространство взаимных ожиданий и претензий, где, например, акция возложения “женами мобилизованных” цветов к вечному огню, если и может быть маркирована как “не согласованная” и незаконная, не может быть признана нелегитимной.
Политику в дверь — она в окно. Субъекты субъективизируются “из ниоткуда”, обретают имена и апеллируют не к нормам, а к принципам, не к нелепым законам преходящей Думы, а к Конституции как к самой сути правовой цивилизации.
Можно снять Надеждина с дистанции, но подписанты за него уже встали в очереди, явили себя, и на выборы тоже придут. Клеймить их «иностранными агентами» уже неубедительно, столько их не бывает. <…>.
Политическая логика всех этих и многих других актуальных конфликтов, разгоняемая предстоящим волеизъявлением загадочного “народа”, разворачивается поверх привычной псевдоправовой. Репрессии усиливаются, но не бьют в цель.
Где же “мудрые сенаторы”, способные понять, что “коли цикл закончен, нравится им это или нет, он таки закончен”? Альтернативой может стать только порядок мятежа. Беря пример с разумных римлян, к нему мы ни в коем случае не призываем».
