Журналист Максим Трудолюбов пишет:
«Кремлю удалось создать у граждан впечатление, что само течение времени несет с собой новые и новые угрозы. Реальные сторонники Путина поддерживают не столько его, сколько держатся за настоящее с его убывающими возможностями. Они — быть может, не отдавая себе отчет — выступают за медленную деградацию, опасаясь быстрой. Осознанно или неосознанно, но это воспроизводит лагерную логику, описанную Александром Солженицыным (и не только им): «Умри ты сегодня, а я завтра».
Политические менеджеры умудряются добиваться от общества одобрения лидера, при котором жизнь этого самого общества по объективным показателям ухудшается на протяжении более десяти лет. И представляют этого человека как защитника от еще более тяжких ухудшений, катаклизмов и вторжения вражеских сил. Такая картина мира имеет под собой богатую традицию и противоположна той, которая лишь 200 лет назад возобладала в западном сознании.
Новые западные представления, связанные с эпохой Просвещения, включают в себя идею прогресса, то есть надежду на лучшую жизнь в будущем, возможную благодаря передаче опыта от прошлых поколений следующим. Во второй половине XVIII века в европейской мысли утвердилось представление о линейном (или спиральном), а не циклическом времени. Одна из версий этого мировоззрения на протяжении большей части ХХ века была официальной идеологией в странах СССР и их сателлитах.
Между тем по-настоящему традиционным для многих культур было представление о времени как о циклическом процессе, где на смену лучшим временам идут деградация и распад. Прошлое представлялось светлым, а будущее — темным. Мир, созданный Богом сразу в совершенном и законченном виде, со временем становился только хуже. Человек от эпохи к эпохе терял изначальную невинность и причастность к божественному образу жизни. В Библии это было показано через историю об изгнании из рая. В мифологии — например, через рассказ о смене эпох, символизируемых различными металлами: сначала золотой век, потом серебряный, за ним бронзовый и железный. Каждый следующий металл оказывался менее ценным, зато более твердым».
