Политолог Алексей Макаркин пишет в телеграм-канале Центра политических технологий имени Игоря Бунина:
«Алла Пугачева призвала включить себя в список иноагентов. Какая будет общественная реакция? Как представляется, двойственная, связанная с двойственной же функцией эстрадных артистов в советском обществе (а Алла Пугачева — один из главных символов позднего СССР).
С одной стороны, советская власть терпела легкий жанр, потому что люди нуждались в развлечениях, а не только в классике и идеологически правильных песнях. <…> И Алла Пугачева с ее ярким талантом и абсолютной узнаваемостью (в отличие от вторичных эстрадных имитаций) была и до сих пор остается одной из главных любимиц людей, помнящих СССР.
С другой стороны, легкий жанр был именно терпим, а не поощряем. Эстрадные артисты, наряду с их антиподами — представителями духовенства разных конфессий — признавались если не вредными, то, по крайней мере, "неполезными" для строительства светлого будущего (где, как имелось в виду, будет место только для высокого искусства и научной картины мира). <…>
Соответственно, артисты были не только любимцами публики, но и объектами критики — как в официальной прессе (от "Правды" до "Крокодила"), так и путем "вбрасывания" информации о сверхдоходах — легальных и тем более нелегальных. А дальше слухи распространялись сами через сарафанное радио со всё новыми подробностями. Тем самым артисты выступали в роли "громоотводов", отвлекая от аналогичной критики в отношении номенклатуры. И те же советские люди, которые вчера с удовольствием слушали очередной шлягер, завтра завистливо пересказывали друг другу истории про то, как незаслуженно богато живут певцы и певицы. Такая же зависть сохранилась и сегодня, несмотря на то что СССР давно уже нет. Тем более что светская хроника дает возможность для сплетен уже без всяких "вбросов".
И оба этих фактора надо учитывать для того, чтобы понимать как общественную значимость заявления Аллы Пугачевой, так и ограничители для его восприятия населением».
