Политтехнолог Алексей Чадаев пишет:
«Возможна ли модернизация без вестернизации.
Тем не менее, условно принимая оба термина за рабочие, хоть и «со звёздочкой». <…> как именно мы встали в эту колею — «модернизация через вестернизацию». И, если посмотреть под этим углом на русскую историю, ответ будет обескураживающим: мы встали в неё через Смуту.
При Иване Грозном территория государства вдруг увеличилась примерно в 10 раз. Опричники ещё разбирались с последними удельными князьями из городов сегодняшнего «дальнего Подмосковья», а на столе у государя уже лежала карта теперь-его-царства размером с треть континента. Но именно в этот момент, разгромив поочерёдно всех конкурентов в борьбе за «Ордынское наследство», включая в итоге и крымского хана, эта новая сверхдержава спасовала на западных рубежах, проиграв Ливонскую войну. Mission failed. И в каком-то смысле сама Смута — отложенное последствие этого эпикфейла.
Если вкратце, на Юге и Востоке в тот чувствительный момент генезиса <…> победить смогли, а вот Запад — нет. Наоборот, чуть было не потеряли всё нажитое поколениями московских скопидомов-князей.
И вот отсюда сформировался наш «комплекс Запада». Приход Романовых, которые все, всю историю династии — начиная ни с какого не с Петра, и даже не с Алексея, а буквально с Филарета — как раз и занимались «модернизацией через вестернизацию» — своего рода ставка, которую сделал наш национальный организм в ответ на этот вызов. Более того, ХХ век при всей своей турбулентности вообще не изменил в этом векторе ни-че-го: споры были о тактике, но базовый вектор — от Ленина до Путина, без исключений — остался всё тот же, «романовский».
А потому, я считаю, ответ на вопрос «возможна ли модернизация без вестернизации» лежит, вы будете смеяться, где-то между строк известной переписки Грозного с Курбским. У меня нет сильно «обоснованной» версии, есть только «рабочая гипотеза»: при генезисе «нового большого» государства «ордынское» наследство по понятным причинам пришлось отбросить, своего не было. А смелая по замыслу попытка опереться на «византийское» — упёрлась, во-первых, в то, что и сам выбранный образец — та ещё «история успеха» <…>. А во-вторых в то, что и мы оказались те ещё копировальщики — часть недопоняв, другую позабыв, а третью перепутав или, что часто даже хуже, употребив «как есть». <…>
Короче. Слабость и «сырость» собственной институциональной архитектуры <…> породила устойчивую привычку: копировать тех, от кого получаешь по морде — до тех пор, пока они не начнут получать от тебя. Стандартный русский цикл на западных рубежах: огрести, «сосредоточиться», навалять, расслабиться. В XVII веке для его прохождения понадобилась сотня лет, в середине ХХ — четыре».
