На «Горьком» — фрагмент книги Сергея Сергеева «Русское самовластие»:
«Российский же вариант патримониализма, сложившийся в Московский период, более всего похож на то, что Вебер определил как султанизм — господство, "по способу управления движущееся в сфере свободного, не связанного традицией произвола"; господство, при котором "до крайности развита сфера свободного произвола и личной милости". Слабость или даже отсутствие других властных субъектов, а также зависимость православной церкви от государства действительно делали русское самодержавие близким к "моносубъектности". О таком понятии, как "права подданных", ни московские государи, ни сами их подданные и слыхом не слыхивали. Характерно, что само слово "государство" в России образовалось от титула "государь", обозначающего хозяина, имеющего власть над несвободными людьми, в отличие от деперсонализированных европейских аналогов — stato, state, état, Staat и т. д. (Даже последний русский монарх в анкете переписи населения 1897 г. в графе род занятий написал: "Хозяин земли русской".)
Как видим, Россия и Запад по типу власти различались уже в Средневековье. А в конце XVI в. между ними произошел еще более радикальный разрыв: в Европе государство стало восприниматься как структура, автономная от личности правителя (впрочем, истоки этого понимания восходят едва ли не к XI–XII, а то и к V–VI вв.), т. е. начался переход от патримониального к бюрократическому государству. С конца XVIII в. вместо прав привилегированных сословий утверждаются, постепенно распространяясь на всё более и более широкие слои, "права человека и гражданина". В России профессиональная бюрократия формируется не ранее середины XIX в. (и то с оговорками). Практики политической демократии появились только в начале прошлого столетия, вскоре, впрочем, подавленные и выхолощенные коммунистической диктатурой».
