Писательница Дина Рубина в интервью на YouTube-канале литературного критика Галины Юзефович делится мыслями про эмиграцию:
«У эмиграции не может быть опыта, потому что каждый человек по-своему переживает перепады климата. Мы даже не говорим сейчас о, скажем, такой катастрофической вещи, как полный уход звукового фона. То есть вы понимаете только одно: что там проехала машина или зазвонил звоночек … на велосипеде или зазвонил телефон. А дальше стена. Потому что к вам обращаются. Вы должны ответить.
Я вспоминаю, как Игорь Миронович Губерман говорил: "Знаешь, я уже дошел до того, что я могу спросить о чем-то, но потом с ужасом жду ответа".
А это главное, мне кажется, … языковая среда. Особенно для писателя. Но дело еще не в этом, дело в огромном количестве деталей, каких-то примет, какого-то мира, к которому ты привык или не привык.
Я помню, что моя эмиграция, мой переезд … к мужу … был в каком-то смысле тяжелее для меня, ташкентского человека, … в Москву …, чем переезд в Израиль.
<…> Я была уже автором "Юности", я была абсолютно уверена, что сейчас вот меня примут в объятия. Но нет, Москва слезам не верит. Вот приехала и давай дальше. <…>
Это было начало января, 84-й год, чудовищная зима. <…> Всё было очень холодно, очень сыро. Это был Бутырский хутор, потом Бутырский хутор и выгнал меня из Москвы и из России. Потому что … все остановки были обклеены чудовищными листовками Общества «Память» [Русская ультраправая антисемитская антисионистская монархическая организация. — Полит.ру]. <…> И тогда началась вторая эмиграция.
Но вот первая эмиграция … я помню, что это был не только холод зимний, но это был еще такой прохладный взгляд всех друзей, которые вдруг стали просто горожанами, обитателями города, в котором вот теперь и я буду жить».
