Журналист Александр Баунов пишет о последствиях смерти Пригожина:
«После того как демократическая и антивоенная оппозиция была жестоко разгромлена, режим колебался, пытаясь понять, кто является главным противником <…> России — тихие бюрократы <…> или активные милитаристы <…>. Оба лагеря указывали друг на друга как на главную угрозу для системы.
Мятеж «Вагнера», поддержанный многими популярными военными блогерами, помог Путину определиться, кто хуже для него в настоящий момент, помог Путину перейти черту, перед которой он прежде стоял в нерешительности..
Бывают диктатуры, отказавшиеся от демократических декораций, но сохранившие относительно невредимые правовые системы. Российский режим эти декорации отбрасывает давно и активно, а теперь дело дошло и до правовых основ.
Пригожин сам был символом этого отбрасывания, практикуя жестокие бессудные расправы напоказ, в том числе знаменитую казнь предателя. Теперь предателем был назван он сам. Эта отмена и демократических, и правовых декораций, вероятно, продолжится после нынешнего цикла российских выборов».
