Постоянный участник нашего проекта «После», политолог Владимир Пастухов (внесен минюстом в реестр иноагентов - Полит.Ру) пишет о состоянии российской элиты после 24 июня:
«Если бы мне потребовалось одной фразой определить настроение умеренно пропутинских элит <…> после пригожинского мятежа, я бы обратился к классике советской мультипликации – «похоже, пчелы начинают что-то подозревать».
<…> Пчелы продолжают жить по-прежнему безмятежно, купаясь в золотой пыльце <…>, но им перестало нравиться их собственное звучание – они прислушиваются к себе и понимают, что жужжат как-то иначе. То шершень какой-то помешает, то пчеломатка заистерит. Самый большой удар Пригожин нанес не столько по Путину, сколько по общей атмосфере улья. <…> Сбилась мантра путинских элит, бесконечным повторением которой они успокаивали себя все эти долгие месяцы войны.
<…> До последних событий реальность отскакивала от этой мантры как горох от стены. Что бы ни случилось, оно трактовалось в духе «все, что Путина не убивает, делает нас сильнее». <…> Выяснилось, что все не так однозначно. Что пять тысяч вооруженных и рассерженных людей могут беспрепятственно пройти маршем от Ростова до Москвы; что Путин может сначала бесследно исчезнуть, а потом заистерить и броситься в гущу толпы; что для обороны Москвы, как в 41-м, нужно поднимать кремлевских курсантов и объявлять выходной. Этого элите уже не развидеть. <…> Пчелы начали подозревать, что «лихие девяностые» отнюдь не закончились.
Я думаю, что на первом этапе последствия мятежа для кремлевской элиты будут не политические, а психологические. <…> Глубинные причины кризиса не устранены, поскольку они неустранимы. Рецидивы поэтому неизбежны. Но каждый новый рецидив будет проходить на все более тяжелом психологическом фоне, постепенно сдвигающемся из “зоны эйфории” в “зону депрессии”».
