Издание «Черта» опубликовало интервью с социальным психологом Сабиной Чехаич-Клэнси о причинах насилия и военных преступлений:
«В глубине души люди осознают, что их поведение аморально. Поэтому, чтобы совершить преступление, им нужно отстраниться от этого чувства. У них срабатывают психологические защитные механизмы, которые позволяют переосмыслить содеянное: найти причину насильственным действиям, преуменьшить вред, который они принесли, расчеловечить будущую или прошлую жертву. Они делают это еще до того, как совершат преступление и нарушат моральные или юридические законы.
Еще одна причина — контекст, социальные условия и нормы. Если насильственное поведение считается нормой, то каждому отдельному человеку становится гораздо проще совершать и участвовать в преступлениях. Как следствие — выше вероятность, что он так поступит.
В 2009 году я опубликовала исследование про резню в Боснии в начале девяностых. Мы работали с сербской молодежью — поколением, непричастным к тем преступлениям. Единственное, что их связывало с теми событиями — они идентифицировали себя как сербы и были горды быть сербами <…>. Мы исследовали их реакцию на геноцид в Сребренице, совершенный сербскими военизированными формированиями. <…>
<…> Группа участников начала защищаться — эта информация угрожала их идентичности, им было не по себе от нее, они не знали, что с ней делать. И в результате они стали оправдывать преступления и дегуманизировать жертв, говорить, что боснийские мусульмане заслуживали наказания. <…> Человеку психологически крайне трудно прийти к точке, когда он может сказать: «Да, это сделали мы. Это было неправильно и мы должны заплатить». <…>
Стыд может быть реакцией и на представление о том, что ваша группа в чем-то несовершенна, и на беспокойство о том, как ее видят другие. Этот репутационный аспект стыда может привести к краткосрочным позитивным социальным изменениям, например, к согласию с реституциями. Но иногда стыд заставляет людей «идти по пути наименьшего сопротивления» — например, возлагать вину на жертв или избегать ответственности. <…>
Но стратегия морального разобщения, допущение, что в определенных ситуациях этические стандарты к твоим действиям не применимы, помогает совершать и новые насильственные действия. <…>
Если мы будем полагаться на «человеческую природу», мы будем наблюдать одни и те же конфликты, они никогда не закончатся. Поменять отношения между этими группами и снизить возможность конфликта может взаимодействие между людьми. В одном из исследований мы спросили у молодых боснийских мусульман, готовы ли они простить преступления, совершенные боснийскими сербами во время войны 1992–95 годов в Боснии и Герцеговине. Мы пришли к выводу, что чем больше представители этих групп общались друг с другом, тем больше потомки пострадавших готовы простить агрессоров и сократить дистанцию с представителями этой группы.
Постоянное взаимодействие может очень позитивно влиять на то, как и что люди думают о «других». А если нет никакой коммуникации — произойти может все, что угодно. Они будут жить каждый в своей экосистеме со своими нарративами, историями, представлениями о том, какой сейчас является другая сторона».
