Постоянный участник нашего проекта «После», юрист и политолог Владимир Пастухов на YouTube канале «Живой Гвоздь» говорит:
«Почему в России сегодня пропаганда оказалась <…> настолько <…> эффективная. Вот в 30-е она тоже была эффективная, но она по-другому была эффективная. Потому что там пропаганда – у нее были другие методы, другие заходы, другие подходы. <…> Потому что та пропаганда была для крестьянского общества, только что <…> пересевшего из деревни в город, для общества, которое находилось в транзите от доиндустриальной до постиндустриальной эпохи, для очень подвижного общества, (в котором – Полит.Ру) происходило такое великое, внутреннее перемещение народов. Не надо поэтому путать то, что было, и то, что сейчас. Внешне очень похоже, по сути – абсолютно разные вещи.
Сейчас мы переживаем другой процесс, но при этом <…> в том же направлении. <…> Сейчас появился новый потребитель <…>. Этот новый потребитель – колоссальный массив безразличного, замкнутого на себе, при этом очень активного, очень самоуверенного, лишенный всяких реальных ценностей, кроме материальных. <…> Его, кроме своего нормального, бытового мирка ничего больше не интересует. Вот это и есть бюргер. <…>
Мы-то считали, что это просто прекрасно. После коммунизма <…> мы считали, ну, наконец, мы увидели настоящего, простого, ни к чему не стремящегося кроме хорошей импортной машины, путевки, поездки, дачи русского человека. Вот все хорошо, <…> избавились мы от этих измов, а ничего подобного. <…> Оказалось, что этот падок на измы, да только другие <…>.
Сейчас этот вот обыватель <…> оказался уязвим. <…> Почва благодаря ему стала очень подходящей. Но не для интернационал-большевизма с его <…> большими заскоками и интенцией осчастливить все человечество, а для национал-большевизма с его интенцией осчастливить именно этого конкретного бюргера. Чтобы он мало того, что жевал хорошую колбасу <…>, ездил на хорошей машине <…>. Так вот к этому еще надо <…> величие ощущать, чтобы где-то там твоя армия кого-то побеждала, чтобы отсель грозить мы будем миру. <…> Видимо, структура общества в этот момент оказалась такой, что в ней этот класс мещанский, бюргерский довольно мощной оказался стратой, и вот здесь все и утонуло».
