Журнал «Горький» опубликовал рецензию на недавно вышедший роман Соржа Шаландона «Сын негодяя»:
«Клаус Барби, шеф гестапо в Лионе <…> был известен зверской жестокостью, лично пытал героев французского Сопротивления и отдавал приказы о депортациях и расстрелах. После войны у него была типичная биография для нацистского преступника среднего ранга: сперва работал агентом американской тайной службы; в 1951 году эмигрировал в Боливию, где сменил имя и организовал систему политических репрессий; был завербован разведкой ФРГ; в 1980—1981 гг. работал советником по безопасности диктатора Луиса Гарсиа Месы. <…>
В 1972 году историки и охотники за нацистами Серж и Беата Кларсфельд выследили Барби <…>. Добиться его выдачи Франции удалось только в 1983 году. <…> Процесс над ним прошел спустя еще четыре года, с мая по июль 1987 года в Лионе — в городе, в котором Барби когда-то отдал приказ о депортации еврейских детей в Аушвиц.
Процессу над Барби посвящен роман Соржа Шаландона «Сын негодяя». Эта история отражает простую истину: дети всегда будут мстить отцам — особенно если отцы наложили на детей позорную печать. Позором, по Шаландону, считается не только мещанская слепота, когда люди, боясь расстаться с привычным комфортом, закрывают глаза на войну и ее последствия; позором считается также страх остаться безымянным, стремление во что бы то ни стало прикоснуться к Истории, тяга к Геростратовой славе.
Отец автора и рассказчика мечтал во время войны стать героем вне зависимости от того, на чьей стороне будет воевать — на стороне ли французов, немцев, американцев или коммунистов. <…> Его иррациональное поведение отразило растерянность, полную неготовность рядового европейца <…> разбираться в природе добра и зла в ХХ веке. И в этой моральной дезориентации, откровенном духовном дилетантстве отражается позорная история не только его жизни <...>, но и всей Европы времен Второй мировой войны.
Главная сцена в романе принадлежит <…> чудом выжившим свидетелям нацистских преступлений. Процесс над Барби стал знаковым <…> благодаря жертвам, которые впервые открыто заговорили о пережитом. Шаландон, вживую наблюдавший за их выступлениями в зале лионского суда, воспроизвел в романе основное из сказанного ими <…>.
Читатели, как и автор, рассказчик, его отец и все собравшиеся в суде, понимают, что самым важным во время войны была не жизнь и не военная слава; самым важным было и будет сохранение человеческого достоинства. От того, сумеем ли мы сохранить достоинство или нет — сумеем ли держать лицо <…> — зависит, как наши дети, следующие поколения, будут смотреть нам в глаза: с гордостью или с презрением».
