Журналист Александр Баунов пишет:
«Самое невежественное, что приходилось встречать в последнее время, — это радость деятелей патриотической культуры по поводу выбытия из отечественного творческого пространства тех или иных режиссеров, писателей, актеров и художников, под возгласы "ну и отлично, ну и больше нам свободного места". Это какое-то полное неведение того, как устроена культура.
Ладно малокультурные патриоты, но деятели-то должны понимать, что поэт, писатель, режиссер и художник не занимает чье-то место, он создает свое, создает пространство, которого до него не было, и после него не будет, и вместе с человеком закрывается и открытая им позиция. Оттого что расстреляли "белогвардейца Гумилева", у русской поэзии не появилось нового Гумилева, хоть пролетарского, хоть нет, просто не стало Гумилева и прекратились его стихи. И стихи Мандельштама прекратились, а не кто-то заговорил его строфой, но в правильном направлении. И оттого, что внутри прекрасного нового мира без врагов, только для своих из числа своих, от тоски повесился Есенин и застрелился Маяковский, мир своих не произвел нового Есенина и Маяковского, как ни старался, а так и бегает за их тенями. От того что выслали Бродского и потеряли Тарковского, других не появилось, просто осталось пусто место. От того, что Шаляпин уехал на гастроли и не вернулся, никто в Наркомате просвещения не запел шаляпинским басом, так он главным русским басом и остался, а Россия осталась без него.
Помнят, ли про это деятели эксклюзивно патриотической культуры? Помнят, но очень хотят забыть. Всё им кажется, что наберут в грудь побольше воздуху, раздуют пошире щеки, и зазвучит из них шаляпинский бас, немного ведь осталось, неужели ради родины да ее победы не важно где и над чем, да не зазвучит. Знают ведь результат, но боятся себе признаться».
