Издание «Re:Russia» пишет:
«На протяжении первого и частично второго десятилетия нашего века российский режим, несмотря на расстановку идейных «маркеров» в виде гимна, герба и флага, нельзя было назвать идеологическим. <…> Более того, на практике режим демонстрировал цинизм, постоянно напоминая наблюдателям, что публичное объяснение причин политических решений не описывает их настоящих мотивов. <…>
В результате в обществе сформировался обширный пласт идеологического оппортунизма: за отказом от коммунистической идеологии последовало разочарование в либеральных ценностях, а относительный экономический подъем нулевых создал иллюзию возможности «монетизации» любой идеи. <…> Однако усталость населения и самой бюрократической машины от цинизма и снижение доверия к режиму <…> заставили Кремль переосмыслить советский и постсоветский опыт и вновь опробовать идеологические приемы управления обществом. <…> «Борьба за умы станет интенсивней и охватит новые сферы», — говорил в 2017 году Сергей Нарышкин, глава Службы внешней разведки и по совместительству глава Российского исторического общества.
В первые годы разворота к идеологизации общество было свидетелем неоднократных конфликтов сторонников разных взглядов на прошлое, продвигаемых различными государственными или прогосударственными акторами исторической политики. <…>
<…> Резкий перелом произошел на рубеже 2021–2022 годов, когда были сломаны институты, сопротивлявшиеся внедрению государственной идеологии, после чего можно с уверенностью говорить о переходе режима к новому этапу. В центре новой идеологической картины мира теперь оказались не столько православные ценности, сколько особый нарратив отечественной и зарубежной истории. Важным «установочным» документом стала статья Владимира Путина «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим», опубликованная летом 2020 года. В ней ответственность за начало Второй мировой войны возлагалась на составителей Версальского договора, участников «мюнхенского сговора» и даже Польшу, но не на сталинский Советский Союз. Статья была ответом на распространившуюся в Европе в предыдущее десятилетие концепцию общей вины «двух тоталитаризмов», Германии и СССР, в развязывании войны, и дала сигнал к возвращению к советской линии аргументации.
<…> Идеология в самом деле сменила официальный цинизм предыдущих десятилетий. Но при этом задача перевоспитания среднего поколения — тех, кто впитал в себя идеологический оппортунизм «нулевых», — властью уже не ставится. Мобилизация <…> среди людей этого поколения проходит на монетизированной основе, соответствующей картине мира, навязанной в первый период существования режима <…>. Основная ставка в идеологизации делается на молодежь, не получившую прививки цинизма и, как говорят исследования, более сочувствующую либеральным ценностям.
<…> В результате группы россиян, ставшие основной мишенью атаки проповедников новой идеологизации, представляют собой важный ресурс сопротивления, а сама насильственная идеологизация порождает протест. В условиях репрессий масштабы его оценить невозможно, однако можно предположить, что несогласные с курсом на идеологизацию могут сформировать собственную коалицию <…>.
Такой взгляд на происходящую «реидеологизацию» позволяет увидеть в нынешнем российском обществе очаги консолидации ее противников <…>. Сопротивление этой идеологии опирается сейчас в большей части на цинизм, отрицающий любые навязанные ценности, а также на ресурсы сторонников других версий консервативного нарратива. Любая система, опирающаяся на отрицание, по определению слаба и может уступать давлению новой идеологии. Однако если в стране появится политическая сила, опирающаяся на плюралистические ценности, противопоставленные навязываемой «монистической» идеологии, у нее есть шанс сформировать коалицию, которая будет гораздо шире, чем число оставшихся в России либералов».
