Чрезвычайный и полномочный посол в отставке, профессор кафедры дипломатии МГИМО, советский и российский дипломат, заместитель министра иностранных дел РФ в 1993–1996 годах Сергей Крылов в интервью участнику нашего проекта «После», журналисту Федору Лукьянову говорит:
«Сейчас прозвучала эта идея насчет денонсации в Совете Федераций, то есть от депутатов. Я припомнил замечательную фразу, благодаря которой вошел в анналы бывший спикер Борис Грызлов. Он сказал: “Парламент — не место для дискуссии”. Нынешнее предложение, если не заявление, как раз показ того, что мы все-таки продвинулись вперед и начали говорить о разных вещах.
Я не очень уверен, что люди, которые выдвигают это предложение о денонсации, достаточно глубоко знают, во-первых, то, что было тогда (просто не помнят в силу того, что прошло тридцать лет с тех пор); во-вторых, не очень вчитались в этот договор.
Вот посмотрите. Конец 1980-х гг., прошло сорок с лишним лет после окончания Второй мировой войны, а германский вопрос, центральный для Европы, не был до конца решен. Хотя первые попытки решить его предпринимались еще во время Потсдамской конференции в 1945 году. Тогда определенные наметки, как оно должно быть, были обговорены. И вроде бы договорились, но закрепить это все в юридическом плане не получилось в силу разных причин: разошлись интересы Советского Союза и наших тогдашних западных союзников, потом все дальше и дальше, началась холодная война, появлялись вещи, в которых мы все дальше и дальше расходились.
В 1970-х гг. опять делались некоторые попытки, когда начался Хельсинский процесс, много велось дебатов насчет германского вопроса. Одна константа была — немцы хотели объединения. Да, мы считали, что ГДР — это навеки, а вот на Западе, и, что очень важно, в самой Западной Германии с самого начала исходили, что это временное, неправильное положение, объединение произойдет. Если вспомнить конституцию ФРГ, написанную в 1949 г., статья 23 уже тогда говорила, что восток объединится с западом.
Переговоры об объединении начались в конце 1980-х годов. Начались они не просто так, и не немцы были инициаторами. Они хотели — это правда, но все документы, которые были опубликованы позднее, совершенно четко показывают, что импульс к началу переговоров, к началу этого движения был дан американцами. Они подтолкнули Коля, зная ситуацию, в частности, в ГДР, к тому, чтобы начать переговоры, а дальше пошло, покатилось все быстрее, быстрее, быстрее.
Подтекст вашего вопроса — можно ли было сделать лучше? Можно ли было добиться бóльших результатов при заключении этого договора “Два плюс четыре”? Всегда, конечно, хочется больше, совершенно естественно. Но были ли мы в состоянии тогда добиться тех результатов, которых хотели? Конечный результат неплохой, но нельзя сказать, что он во всех отношениях для нас приятен.
Мы не получили всего того, чего мы хотели. Наше положение тогда было не таким, чтобы мы могли это получить. В стране уже пошли внутренние неприятные процессы, ведущие к развалу, экономика была в ужасном положении. Во время переговоров мы тогда обращались к Колю с просьбой о гуманитарной и финансовой помощи».
