Экономист Сергей Вакуленко в издании «The Moscow Times» (внесено Минюстом в реестр иноагентов) пишет:
«Бешеные темпы бурения в РФ— аналитики Kpler оценивают его в 30 тыс. км в 2023 году— при довольно статичной добыче могут указывать на долгосрочные проблемы в российском нефтяном секторе, считает Bloomberg. Но до настоящих проблем еще далеко.
<…> Действительно, самые продуктивные части российских месторождений уже вовлечены в добычу, и нефтяникам приходится работать с более бедными запасами. Но таких запасов еще очень много. Себестоимость, несомненно, растет, скорее из-за сокращения прироста добычи при примерно тех же затратах, но это эволюционный рост, а не скачкообразный.
Запас по технической себестоимости еще крайне велик — полная стоимость добычи из новых скважин текущего поколения в старых регионах добычи с учетом капитальных затрат сейчас около $15 за баррель без учета налогов.
Но это выше, чем было еще несколько лет назад, а налоговая система отъюстирована на старый уровень себестоимости. Сохранить текущий объем добычи для государства достаточно легко, даже не обеспечивая освоения новых месторождений, — надо просто несколько снизить ставки налогов, но налоговые поступления при этом снизятся. Или же ставки налогов можно держать, но тогда налогов тоже будет собираться меньше — из-за сокращения добычи. Опять-таки снижение не будет обвальным, но оно будет практически в любом случае.
Говорить, что российские нефтяные месторождения иссякли или иссякают, все-таки рано. В Башкирии, например, работает Туймазинское месторождение, открытое в 1937 году, в Татарстане — Ромашкинское, открытое в 1948-м. Оба месторождения добывают, конечно, куда меньше, чем на пике, но продолжают работать, и из них извлекли в несколько раз больше нефти, чем было по первоначальным оценкам. Технологии менялись, цены менялись, становилось рентабельно и технически возможно извлекать то, что до того считалось неизвлекаемыми запасами.
То же самое, скорее всего, ждет и месторождения Западной Сибири».
