Профессор международных отношений из Гарвардского университета Стивен Уолт пишет в Foreign Policy о низкой эффективности санкций:
«Мне иногда становится интересно: может, в каком-нибудь неприметном здании в Вашингтоне запрятана машина, которая следит за потоком новостей, помечает галочкой тех, кто ругает американских чиновников, а затем выдает список экономических санкций, которые надо ввести против людей, ответственных за нападки на американских бюрократов. Конечно, я шучу, но всякий раз, когда политики в Вашингтоне злятся на кого-то и хотят им как-нибудь отомстить, первое, что им приходит в голову — это заморозка активов, ограничение торговли, отказ противнику в доступе к мировым финансовым рынкам или ограничение возможностей передвижения для неугодных. Санкции стали дежурным решением, когда не идет речь о применении силы — даже тогда, когда все знают, что санкции ни малейшим образом не изменят поведение оппонентов.
Как и военно-воздушные силы, хорошо продуманные экономические ограничения могут помочь государству достигнуть некоторых внешнеполитических целей. В военное время, например, эмбарго и другие формы санкционных мер могут ослабить противника и снизить его способность сражаться, хотя они редко когда обладают решающим воздействием и требуют много времени прежде, чем начать приносить результаты. Как уже показывали академические исследования, страх будущих санкций может убедить противника отказаться от определенных действий, но, если он уже решил идти своим путем и проигнорировал угрозу санкций, то это означает, что он предвидел возможное давление и был готовы понести издержки. Санкции действуют медленно, а обойти их не представляет особого труда, следовательно, пытаться с их помощью скорректировать поведения оппонентов — не лучшая идея. Мы до сих пор ждем, когда же падет коммунистический режим на Кубе после 65 лет санкций. Этот пример вам говорит обо всем, что вы должны знать касательно эффективности санкций как инструмента принуждения».
