Литературный критик Галина Юзефович пишет:
«Размышляя в последние дни о резко обострившейся полемике в среде в первую очередь русскоязычных эмигрантов, сформулировала, как мне кажется, достаточно удобную ее концептуализацию.
Есть такая очень известная теория антрополога Джорджа Фостера - theory of limited good, теория ограниченного блага. Изучая индейцев мексиканского нагорья, Фостер обнаружил, что они очень нервно относятся к любому перераспределению благ внутри своей замкнутой общины, причем благ любых - от еды и пахотной земли до любви или солнечного света. Респонденты Фостера были убеждены, что мир - это закрытая система (в их случае это до некоторой степени было правдой - индейцы жили очень изолированно), и все, что есть в этой системе, существует в наперед заданном и не подлежащем пересмотру количестве. Таким образом, благ больше не становится, и перераспределение их внутри сообщества всегда происходит за чей-то счет: у одного прибыло - у другого убыло, никак иначе.
Это очень архаическая модель видения мира, понятное дело, но, как любая архаика, она довольно эффективно распаковывается в кризисной ситуации - вот и сейчас, например.
На фоне творящейся катастрофы современная русскоязычная эмиграция в самом деле превратилась (или во всяком случае превращается) в замкнутую систему, испытывающую - что неудивительно, в общем, - жгучий дефицит моральной правоты. Но поскольку система воспринимается как замкнутая, то и доступное в ней благо - в данном случае моральная правота - воспринимается как ограниченное: на всех не хватает. А раз так, то единственный метод увеличить количество собственной моральной правоты - это отжать, силой вырвать ее у другого.
При этом моральная правота условного Соловьева или Гиркина для представителей этой системы не представляет ценности: ее на себя никак не примеришь, она принадлежит к принципиально иному миру. Примерно как, ну, не знаю, тостер для индейцев, которых изучал Фостер - что его делить, какой в нем смысл, когда в деревне и электричества-то нет, уж не говоря о тостовом хлебе. Этим обстоятельством - несовместимостью моральной правоты разных систем - объясняется сравнительная редкость нападок на прямых антагонистов - пропагандистов госканалов, "военкоров" и тому подобную публику. Их в мире русской эмиграции просто не существует, у них нечем поживиться.
А вот у "своего", у такого же, как ты, моральную правоту отобрать - отчуждить, так сказать, в свою пользу - вполне можно. <…>
Словом, модель ограниченного блага - архаичная, примитивная и грубая - распаковалась в нашей просвещенной среде и вновь правит если не миром, то по крайней мере некоторой его частью».
