Журналист Джон Грэй пишет в The New Statesman о растущей популярности авторитаризма и антидемократических идей среди западной молодежи:
«Миллионы молодых людей идентифицируют себя с движениями, подавляющими свободы, которые для них стали настолько привычными, что они даже не замечают их существование. Горячие сторонники сексуальной свободы могут вполне выступать в поддержку исламистских режимов, которые запрещают гомосексуальные отношения. Симпатия по отношению к своим врагам стала составной частью массовой психологии прогрессивного либерализма. В 1930-х годах путешественники могли вполне сказать, что Советский Союз пытался — хотя и крайне жестоко — воплотить в жизни идеалы западной цивилизации. Сегодня гораздо большое количество сторонники прогрессивного движения открыто презирают то, что связано с современным Западом.
Если и существуют так называемые «мемы», идеи, которые соревнуются с друг другом в дарвинистской манере, то самыми сильнейшими оказываются наиболее токсичные идеи. Да, это все-таки не варварские наследники ИГИЛа (террористическая организация, запрещена в РФ — Полит.ру), которые ничего не умеют, кроме как вести террор <...> Настоящим источником вдохновения для них служит китайская тирания.
Во время пандемии, политика нулевой толерантности к COVID нашла сторонников среди ученых и других специалистов в области медицины. Разрушительная цена локдаунов и последовавший экономический спад бросили тень на бренд китайского авторитаризма под руководством Си Цзиньпина. Китаю присуще много западных проблем — но в гораздо в большем масштабе: гигантский долг, пребывающий в глубоком кризисе рынок недвижимости и огромное экономическое неравенство. Несмотря на это, списывать китайскую модель со счётов — это выдавать желаемое за действительное. Это не только поворот обратно к авторитаризму, но и колоссальный эксперимент с постдемократическими управленческими практиками, чьи претензии на более совершенную модель рациональности могут быть признаны самим Западом».
