Журналист Памела Пол пишет
в The New York Times о разнице между сторонниками прогрессивного движения и либерализма:
Некоторые аспекты современного прогрессизма не имеют ничего общего с прогрессом как таковым и больше напоминают движение в обратном направлении.
«В то время как либералы придерживаются позиции расовой интеграции, прогрессисты поддерживают различные формы расового деления и разделения, и требуют равенства результатов, а не равенства возможностей. В то время как либералы хотят продвигать равенство полов, многие прогрессисты зацикливаются на не переосмыслении гендерных стереотипов вроде «гендерной идентичности» и отрицают существование разницы между полами всякий раз, когда они пытаются наделить правами непосредственно женщин. И в то время, как либералы стремятся к универсальному идеалу для всех, в котором разные люди могут разделять общие интересы, прогрессисты придерживаются идентаристского подхода, который отдает предпочтение частному (трайбализму) перед обретением общего и универсального основания для всех людей.
В том, что касается гражданских свобод, репрессивная природа прогрессистского движения ещё более реакционна. Это именно прогрессисты – а не либералы – говорят, что «мнение – это насилие» и что слова могут наносит вред. Эти ценности являются движущей силой попыток прогрессистов положить конец публичному дискурсу, мешать высказывать собственное мнение, рвать на части плакаты, подвергать цензуре студентов и не давать площадку для выступления тем, с кем они не согласны.
<...> Все это резко противоречит либеральному подходу, в рамках которого любое мнение – это лучшее мнение, что ведет к свободному обмену идеями. Дэвид Фрум, который совсем не считает себя либералом, недавно написал в своей статье в The Atlantic: «как общество сможет разрешить эти важные вопросы, если ему приходится придерживаться правила ‘чем важнее проблема, тем суровее запрет на её обсуждение? ’».
