Профессор политологии из университета Торонто Лукан Ахмад Уэй пишет в Foreign Affairs о трех компонентах советского наследия, которые позволили Владимиру Путину усилить свой авторитарный режим:
«В отличие от коммунистического Китая или исламистского Ирана, путинская Россия не принадлежит к числу революционных режимов. СССР распался давным давно, а президент РФ пришёл к власти через выборы, а не через насильственную борьбу за власть. Однако российская автократия сильно выиграла от наследия, доставшегося ей от большевистской революции 1917 года. Во-первых, долгий период советского тоталитарного правления успешно препятствовал формированию сильного гражданского общества. Государство, которое родилось в огне революции, вырезало под корень или внедрилось во все зачаточные формы гражданского общества, включая оппозиционные партии, профсоюзы, церкви и другие организации за пределами досягаемости государства, которые могли бы стать основанием для развития демократии. Хотя независимые экономические и общественные силы начали появляться в конце 1980-х и 1990-х годов, они все равно оставались слабыми, отчасти потому что самые прибыльные сектора экономики часто оказывались целью государственного вмешательства. В итоге, российским оппозиционным силам не хватало организованности и возможных источников финансирования.
Во-вторых, контроль Кремля над Россией стал возможен благодаря широкой и эффективной спецслужбе, чье происхождение берет начало в политической полиции, созданной в 1917 году. Федеральная Служба Безопасности стала самой могущественной спецслужбой в мире, чьи агенты находятся буквально в каждом жилом здании и на каждом предприятии <...> сегодня ФСБ является становым хребтом путинской автократии. Будучи гораздо крупнее, чем другие подобные организации в других странах и обладая разветвленной сетью информаторов, ФСБ проникла во все основные структуры российских СМИ, бизнеса и гражданского общества. Аналитик Кевин Риеле в своем недавнем исследовании, посвященном российским спецслужбам, пришёл к выводу, что численный состав служащих российских органов разведки превышает тот, который существовал при советской власти <...>
Революционное наследие России также сыграло на руку Владимиру Путину, снизив вероятность военного переворота <...>. Поражение на поле боя, особенно когда всю ответственность за него можно списать на лидера страны, часто приводило к военным переворотам. Неудача, которую потерпели российские войска в первые месяцы украинского конфликта, побудила многих предположить, что армия может свергнуть президента России. Однако, как отметил политолог Адам Кейси, путинский режим продолжает придерживаться советской практики внедрения агентов контрразведки в состав армии. Это достаточно трудная задача для многих авторитарных систем, которые чаще наследуют вооруженные силы от предыдущих режимов, нежели создают свои. Однако у большевиков не было такой проблемы, а революционное наследие предоставило Владимиру Путину возможность определить угрозу, исходящую от оппозиции в армии, и сделать возможность реализации этой угрозы руками военных максимально проблематичной».
