Издание «После.Медиа» рассказывает об идеях богослова Дитриха Бонхеффера и христианском сопротивлении в гитлеровской Германии:
«Христианское сопротивление опиралось на несколько другие мотивации, чем сопротивление светское. Христиане в Германии в ту пору были недовольны привязанностью церкви к государству, а главное, они осознавали невозможность сопоставить написанное в Евангелии с тем, что происходило вокруг. <…>
Что касается протестантов, которых в Германии было большинство, то еще в 30-е годы возник раскол внутри немецкой церкви. Начало этого раскола — 1932 год, когда зародилось пронацистское движение «Немецкие христиане», которое помимо своего антисемитизма и нацизма отличалось тем, что стремилось создать единую имперскую церковь. <…> Эта идея <…> уже дала повод для трещины, но раскол <…> произошел из-за расхождений по еврейскому вопросу. Весной 33-го появился «арийский» параграф, а осенью <…> состоялся Прусский генеральный синод <…>, на котором евреям запретили быть церковнослужителями. <…>
В ответ на этот беспредел оппозиционно настроенные служители церкви издали т. н. барменскую декларацию. В ней содержалась непримиримая критика вождизма и один ясный тезис: мы слушаем только Иисуса Христа <…>. Произошло политическое и организационное разделение на оппозиционную Исповедующую церковь и ту самую «Немецкую», <…> подчиненную национал-социалистам. Для Исповедующей церкви Дитрих Бонхефферорганизовывал подпольные семинарии, которые, во-первых, позволяли оппозиционно настроенным протестантам обучаться теологии, а во-вторых, позволяли учиться евреям.
Мы говорим, что войны не должно быть. А почему, если человечество всю свою историю воевало? Он (Дитрих Бонхеффер – Полит.Ру) пытался по-своему ответить на этот вопрос, и для него как для христианина самым главным был тот факт, что современная ему война требовала обожествления <…> самой себя. Чтобы воевать, мы неизбежно должны видеть себя светлыми эльфами, которые выступают за добро и воюют против тотального зла. Такая война <…> подменяет собой бога, а воюющие вместо того, чтобы жертвовать собой ради ближнего, жертвуют собой ради самой войны. <…>
Здесь он полемизирует в том числе с <…> лютеранскими идеями, в соответствии с которыми у церкви и государства свои зоны ответственности. Именно на это, как ни странно, опирались «Немецкие христиане» и вообще христиане, поддерживающие национал-социалистов. Они говорили: «Может, что-то идет не так, но мы вне политики, мы в это во все не лезем. Если государство считает, что полезно уничтожать евреев, то, возможно, так оно и есть». А Бонхеффер говорит: <…> нельзя заниматься политикой и игнорировать то, что написано в Евангелии. И поэтому церковь имеет право вмешиваться в политику и говорить, что она думает. <…>
Бонхеффер считал, что у церкви есть три способа политического действия. Первый — <…> спрашивать государство о легитимности его действий. Второе — «перевязывать раны тех, кто попал под колеса государственной машины». <…> Церковь должна служить тем, кто пострадал. И третий, непосредственный способ: в ситуации, когда государство оказывается нелегитимным, вставлять палки в колеса государственной машины. <…>
Если говорить об антимилитаризме <…>, то здесь его понимание пацифизма <…> может пригодиться. Сегодня, по крайней мере в русскоязычной среде, распространен эдакий законнический толстовский пацифизм. И нет представления, что бывают еще какие-то пацифистские модели. <…> Пример Бонхеффера добавляет объема в наше понимания пацифизма. Как мы видим, можно быть законником и милитаристом, а можно быть пацифистом, но при этом не быть законником — и сопротивляться. Это и ценно сегодня».
