Историк Николай Эппле рассказывает:
«Юрген Мольтман, один из крупнейших современных теологов, пишет о том, как в британском лагере для немецких военнопленных (он пошел на фронт в 1943 году, в 16 лет, и сдался в 1945-м) прочел "Штутгартское исповедание вины" (Jürgen Moltmann, "Forty Years After the Stuttgart Declaration", экспресс-перевод, прошу прощения):
"Через нас [гласила Декларация] бесчисленные страдания были навлечены на множество народов и стран". И в моей собственной плененной душе медленно рассветала истина этих слов, пока я не ощутил освобождение, к которому вело меня это признание вины, освобождение от гнета вины, от глухой веры в судьбу; освобождение из панциря бесчувствия и отрицания, в который все мы заперли себя; освобождение, которое давало нам возможность вновь научиться самоуважению и позволить ответственности за преступления и провалы превратиться в действие. Это правда! Человек, так принимающий свою вину и соучастие в преступлении оказывается беззащитным, уязвимым, открытым для нападок. Он стоит измазанный в грязи и обремененный тяжестью. В него тычут пальцем, его презирают. Но в то же время он освобождается из изоляции и от права других определять его действия; он приходит к самому себе, и вступает в свет истины, который освобождает его и дарует ему новое товарищество с жертвами и готовность к примирению. Как возможно посмотреть в глаза жертвам? У жертв память всегда лучше, чем у преступников, и у тех, кто научился, живя с волками, выть по волчьи. Поэтому у признания вины нет конца; Штутгартское признание вины остается актуальным. Оно дало мне мужество вернуться в "солидарность вины и в сообщество страдания" моего народа и больше не пытаться сбежать».