Политолог Владимир Гельман пишет в честь дня Конституции:
«Ровно 30 лет назад российские избиратели на референдуме одобрили приятие конституции страны <…>. Я тогда, вопреки мнению демократической общественности, проголосовал против проекта конституции. В то время как демократы с придыханием воспевали права человека и прочие мульки из проекта конституции, я сводил все ее содержание исключительно к части 3 статьи 80 («Президент Российской Федерации… определяет основные направления внутренней и внешней политики государства») и полагал, что это не лучше, а даже хуже, нежели нормы прежней конституции, унаследованной от РСФСР. А что до мулек, то социальную риторику времен РСФСР, имевшую косвенное отношение к реальной жизни, предлагалось заменить на либеральную риторику, имевшую еще более косвенное отношение к реальной жизни.
Я далек от мысли, что именно конституция стала причиной многочисленных злоключений российской политики. Скорее, она отражала исход конфликта сентября-октября 1993 года, в ходе которого Ельцин и его оппоненты стремились к максимизации собственной власти, как “игры с нулевой суммой”.
Конституция предоставила главе государства большой и почти ничем не ограниченный объем полномочий, которым, что называется, было грех не воспользоваться. Ельцин в силу многих причин не смог им воспользоваться в полном объеме. А вот его преемник как начал пользоваться, так и продолжал, продолжает и будет продолжать».
