Участник нашего проекта «После» историк Иван Курилла называет сегодняшние события «частью распада СССР, отложенной на три десятилетия» и пишет:
«…перед нами стоит не вопрос "почему?", а вопрос "почему это случилось только через тридцать лет?".
Можно попытаться связать эту отсрочку с генезисом национализма. В "классических" и близких к нашему случаях, в Югославии и на Кавказе, к моменту распада страны были сформированы националистические (национальные) программы, было очевидно, что соседи — "другие", и защита "своих" стала первой движущей силой. В случае России и Украины националистические (национальные) движения были в меньшинстве, программы отсутствовали или были недооформлены, а украинцы и россияне в массе не воспринимали друг друга как "других". В этом случае оформление национальных программ последовало за обретением государственности и заняло три десятилетия (как раз демографическое "поколение"). (Я не пишу здесь про асимметрию национального строительства в двух странах или про ответственность — лишь про то, что к третьему десятилетию XXI века сложились условия и взгляды друг на друга, аналогичные тем, что существовали, скажем, у сербов и хорватов к моменту распада их страны).
Можно, конечно, увидеть эту историю как "имперский реванш", попытку восстановления СССР, предпринятую в тот момент, когда, по мнению реваншистов, баланс сил и ресурсов сложился в их пользу. Тогда вопрос переформулируется в вопрос об эволюции российских элит: почему они не были имперскими в 1991-м, но стали таковыми к 2014-му?
В любом случае вопрос оказывается вопросом не столько о международных отношениях, сколько о внутренней эволюции элит. И я бы сказал, вопросом об изменении их идентичности за тридцать лет».
