Историк Евгения Лезина напоминает:
«Советская тайная полиция и институты пропаганды сыграли большую роль в формировании антиукраинского дискурса. Эта пропаганда была фоновой, не масссированной и оказывалась в зоне некритического восприятия. Но она была очень стабильна и постоянна. Сюжет "бандеровского" антиукраинского мифа был включен в структуру мифа о Второй мировой войне, и он определил, кого люди воспринимают как "своего" и кого — как "врага".
В СССР существовала иерархия врагов: место фашизма в качестве главного врага занял "Запад". Помощниками главного врага в этом мифе стали "власовцы", "бандеровцы" и пр. С реинкарнацией этого мифа мы столкнулись после 2014-го. Лейтмотивом беспрецедентной кампании стало представление, что власть в Киеве захватили фашисты, а украинцы — братский народ, хотя Украина не обладает политической и исторической субъектностью. Этот миф оказался полностью воспринят, особенно старшим поколением».