Грецию сегоднякак бы позабыли: ну есть она, бедняжка среди евросоюзовских сестер – примернотакое отношение, кризис и вовсе поставил ее на грань дефолта, демонстрации,беспорядки… Между тем, Греция, зовущаяся по-гречески Элладой – родоначальница нашейцивилизации, и все социально-политические модели были опробованы там, задолгодо нашей эры, с тех пор ничего нового не придумано. И мироустройственныетонкости, описанные как взаимоотношения богов, людей и титанов, философия иискусства как таковые – все родом оттуда. Изнемогшая от религиозных войн и догматическихраспрей Европа, обратившись к своим эллинским корням, получила свое второерождение – Возрождение. И вот опять мир засорился, а где искать вдохновения длянового ренессанса, никто не знает, хотя кладезей эллинской мудрости хватило быеще на виток.
Вообще Европатолько потому и существует, что ее полюбил Зевс, он же Теос, Деус или просто ВерховныйБог, и европейскую культуру вернее называть греко-христианской, чем иудео-христианской,потому что в иудаизме один Б-г (как рекомендуется писать, скромно, в страхеБ-жьем), толкуемый многочисленными талмудистами, а в греческом пантеоне боговмного, потому что мир противоречив, в нем много деталей и размытых границ. Воти православные молятся не только Иисусу, но и Матушке-Заступнице, и НиколаюУгоднику, и целому сонму святых, считая, что от разных болезней и напастейпомогают разные. Молятся иконам, висящим или стоящим рядком, на них иБогочеловек, и жившие некогда люди - пророки, мученики, чудотворцы, молятсядаже костям-мощам, избегая проводить черту между божественным и человеческим.Это я не о теологии, а о жизненной практике. В Древней Греции были не иконы, аскульптуры (чему последовали католики), с тех пор лучше скульпторов не появилось,- думала я, бродя по афинским музеям. ДляЭллады переход от Зевсова пантеона к православию не стал, таким образом,ментальной (или духовной) революцией.
Древнегреческоемировосприятие оперирует символами и уровнями: человек, возомнивший себя богом,жестоко наказывается, а все его потомство отдается во власть рока, каждыйдолжен держаться уровня своей компетенции, в том числе и боги, подчиненныеЗевсу, но жизнь устроена так, что запреты нарушаются, и даже если получишьблагословение одного бога, это не значит, что тебя не будут преследоватьЭринии, богини мести: у всех своя сфера ответственности. В этом сложномкроссворде взаимных договоренностей формируются законы и осознание выбора. Ибоги, и титаны могут быть как за человека, так и против.
Фото А.Тягны-Рядно
И вот я вглавном полисе, городе-государстве Афины, где опробовались тирания, олигархия иразные виды демократии. Афина – богиня мудрости, мысли, которую Зевс родил изголовы. Всякие устроения – это овеществление мысли, и для того Зевс съелтитаниду Метиду – стихию мысли, беременную Афиной - чтоб она проникла в головылюдей (этот сюжет – на фронтоне Парфенона). И успешно: в Афинах появилась целаяплеяда философов, которые учили политиков, а те экспериментировали собъединением людей в разные типы общества. Например, был интересный период,когда афиняне не платили налогов, а платили их только метеки – живущие здесьиностранцы, коих была половина населения, но налогоплательщики при этом неимели электоральных прав. Выбирали – и правителей, и судей – на десять лет, нагод, граждане («политес» по-гречески, совсем не то, что политес у нас) самипредлагали законы, за них голосовали, иногда и ежедневно.
Греция – странамученическая, как и Россия: четыре века османского ига, бесконечные войны насвоей территории, и христианство стало новой идентичностью неслучайно, здесьправославие по сей день слито с государством, хотя «на вид» - общество вполнесветское. Если для католиков движущей силой стала красота, для протестантов –функциональность, то для греков - связь с божественным, как была, так иосталась. Православие – разделенность на низ («мы») и верх (власть, Теос), У«нас» как бы нет задания («национальной идеи», долженствования), пока нам егоне сформулировали, не заставили ему следовать, не поманили. Пока его нет, «мы»свободны или оставлены.
Афины сегодня –новый город, сто раз разрушенный и отстроенный без изысков: белые домики истекло-бетон, типичный для 70-х. Но главное сохранилось – священная гораАкрополь. Парфенон выжил чудом - во время османского ига была мечеть, потомвенецианский пороховой склад, взорвавшийся, когда в него попало пушечное ядро,потом кафедральный собор, но гигантский его скелет устоял, а фрагменты, растащенныепо миру, частично нашлись. Акрополю, по преданию, пошел 27-й век, когда первыйцарь Аттики Кекропс построил его и выступил судьей в споре между Афиной и Посейдоном: под чьим покровительствомдолжен быть город. Спор логичный: Афины стоят между горами и морем (неслучайнотут были две политические партии – горы и воды, как спустя много веков воФранции, во время революции, мягкие жирондисты - по имени бордосского «моря», имонтаньярцы, радикальная партия горы), море, по идее, должно доминировать, но спорвыиграла Афина. Воткнула в землю жезл, и там выросло оливковое дерево. Храм,построенный на месте этого спора, посвящен, тем не менее, обоим. Я, кстати,всегда привожу с собой из Греции оливковое масло, люблю его больше других.
В Афинах – двацвета – белый и охра. Здешний мрамор желтеет на солнце, а мраморного в Афинах –как нигде, даже к «простым» домам ведут мраморные ступени, мрамором выложеныулицы и облицованы дома, в отеле, где мы жили, носящем имя греческого короляГеорга II – King George Palace, мраморным было простовсё, даже рама старинной картины в номере, и те же два цвета: белый и охра. Сбалкона открывался лучший вид в городе: слева на площади – парламент, справа, ввышине – Акрополь, два его храма ночью подсвечиваются, так что кажутся золотыми.Это центральная площадь Афин – Синтагма, площадь Конституции. Мы знаем этослово как филологический термин, в Греции все время натыкаешься на истоки слов:метафора – это транспорт, строфа – поворот, евхаристия – не святое таинство, апросто «спасибо» - эвхаристо.
К парламентуприходят демонстранты, излагают требования. Я влилась в одну такую митингующуютолпу, оказалось, протестуют против введения электронных карт (которыесобираются ввести и у нас), считая, что так их припечатают числом 666 изАпокалипсиса. Так прямо и писали демонстранты на самодельных плакатах и оченьволновались. Молодежь проходила мимо, посмеиваясь. У молодых свои храмы – бары,кафе, здесь же, на площади Синтагмы, многоэтажный магазин Public типа французского FNACа – книги, диски,компьютеры, кафе, забитое студентами, место пользуется такой популярностью, чтооткрыто до глубокой ночи. Поразили полицейские – все молодые и симпатичные,открытые, веселые, по виду не отличающиеся от студентов. Вечерами они гоняликоманду африканцев, торговавших фальшивыми сумками, платками и очками, как и повсей Европе. Было любопытно следить: легальный уличный торговец, видимо, араб -подавал им знак при приближении полицейских, они тут же сворачивали в узелбелые подстилки, на которых раскладывали товар, и перебегали в другое место.Видела я и «хорошего» негра (торговцы фальшаком в моем представлении – плохие)– сидел на парапете с гитарой и пел. Никто, конечно, его не гнал.
Фото А.Тягны-Рядно
Нелегальныемигранты, беженцы – проблема номер один в Европе, Грецию, как ни странно, онапочти не затронула. Крит – ближайший к Ливии остров, но бегут на Лампедузу, наКрите, как и в Афинах, я видела считанное количество все тех жефальш-торговцев, они сразу бросаются в глаза, в отличие от Парижа или Лондона,где взгляд уже не вычленяет их из общего вавилона.
Титаны взялисьизничтожать нас землетрясениями, наводнениями, пожарами, но толпы бегущих – тожестихия, тоже титан, и надо бы покопаться в греческой истории-мифологии, она навсе дает ответы, изобилуя примерами, как надо делать и как не надо.
