Около 19.00 13 июня Генпрокуратура сообщила об аресте Владимира Гусинского, владельца "Медиа-Моста". Гусинский был приглашен к следователю для выяснения вопросов, связанных с его наградным огнестрельным оружием, был задержан прямо в кабинете по подозрению в совершении преступления - хищения в особо крупных размерах (статья 159 УК), связанного с делом о приватизации компании "Русское видео" в Питере в 1996-1997 гг. - и препровожден в Бутырскую тюрьму (СИЗО). Официальное обвинение Гусинскому по закону должно быть выдвинуто в течение 10 дней, до тех пор формально ничто не препятствует силовым органам содержать его под стражей.
Арест Гусинского застал Путина в Мадриде, во время его первого официального заграничного визита, в аккурат перед аудиенцией у испанского короля. На вопрос журналиста Путин реагировал несколько сбивчиво, заявив первым делом, что для него арест Гусинского - "сомнительный подарок", поскольку он приехал в Мадрид решать "другие вопросы". Путин несколько раз повторил, что арест стал для него неожиданностью, что он ничего не знал, что он надеется на то, что у Генпрокуратуры - независимого органа - было достаточно оснований, и что он сам сможет составить "собственное мнение" ближе к вечеру, когда во всем разберется. Уже на следующий день премьер-министр Касьянов повторил формулу Путина почти дословно, также предположив, что у Генпрокуратуры были "достаточные основания" для меры пресечения, "какая бывает лишь в исключительных случаях". Апеллирование к закону и следственным органам стало уже стандартной риторической реакцией Путина на любую эффектную акцию силовых органов.
Слова Путина о "сомнительном подарке" дали основание политикам и журналистам, незамедлительно после ареста собравшимся в студии НТВ на передаче "Глас народа", предположить, что окружение Путина его "подставило", организовав арест во время его испанского визита и тем самым весьма потревожив президентский имидж. Источник "Ведомостей" в Кремле предположил, что причиной удара группы Волошина-Касьянова по Путину стало поражение правительства в Думе в минувшую пятницу в интриге вокруг социального налога. Впрочем, лидер фракции СПС Борис Немцов дал понять, что о таких акциях как арест Гусинского, президент не может не знать заранее.
Арест Гусинского стал поводом для крупных политических партий вскрыть конфликт с кремлевским администратором Волошиным, по чьему непосредственному указанию, по всеобщему убеждению, был арестован Гусинский. Борис Немцов неоднократно обвинил Волошина в аресте Гусинского и публично потребовал от Путина незамедлительно ("возможно, еще в самолете") уволить своего администратора. Юрий Лужков, сопровождавший Путина в итальянской поездке и демонстрировавший на прошлой неделе лояльность Путину в Совете Федерации, назвал арест "большой пакостью Волошина Путину" и добавил: "Я хочу помочь Путину". Евгений Примаков, по некоторым данным, находящийся в близком контакте с Путиным в последнее время, вызвался прилететь по поводу Гусинского к Путину в Мадрид прямо с похорон президента Асада в Дамаске. Немцов даже обнажил конфликт до крайности, сообщив о борьбе двух группировок за влияние в стране как о главном содержании российской политики последнего времени.
Борис Березовский, недели две назад в духе Явлинского выступивший с критикой федеративной реформы и заявивший, что оппозиция возможна, развернул арест Гусинского в свою сторону, сообщив, во-первых, что "нет ни одного предпринимателя последних лет, который где-то не нарушил бы законов", а, во-вторых, заявив о своем "личном отрицательном" отношении к аресту. Последовавшее затем появление Доренко в эфире НТВ продемонстрировало, что Березовский всерьез готов к тому, чтобы быть записанным в оппозицию, и, возможно, к союзу с пока все еще арестованным Гусинским.
Но самыми насущными вопросами этих дней остаются, во-первых, освобождение из под стражи Владимира Гусинского, и, во-вторых, тот временной предел, в котором Путин собирается решать очередную неожиданную для него проблему.
