И опять мы за столом с отцом Александром.
–Наливай себе полную!
Я уж не спорю, ну некрасиво б было. Отвечаю в тему:
– Это как на Афоне пьют монахи, с тостом «Во Славу Божию!» Мои знакомые журналисты ездили туда писать репортаж. Так они поначалу волновались, что их заругают за алкоголизм. Но монахи их успокоили, говорят, можно бухать, если уточнить, что это во славу Божию.
– Ну, я был тоже на Афоне. Был…
– Но вы там, наверно, не пили?
– Нет. Там не пил я. Да и не думаю, что все монахи там пьют.
– А вот когда пост, то вы что советуете?
– В пост человек на многое, понимаете, реагирует болезненно… Человек сам должен понимать, что полезно для желудка, а что не полезно.
– От настроения много зависит…
– По настроению в пост и нам другой раз хочется чего-нибудь покушать скоромного.
– И Вы себе позволяете?
– Нет! Не позволяю. Вот Саша была у меня, сестра, она умерла… Там мы с ней в пост Великий никогда даже рыбу не кушали.
– Даже на Благовещение?
– Да. Никогда.
– Так ведь разрешается же?
– Кто контролирует, кроме Бога? В Евангелии сказано в одном месте, что к апостолам привели духовно больного человека, и его бросает в огонь и в воду, и он кричит, и его не утешить никак, и не сдержать, – понимаете его натуру? А Христос, понимаете ли, когда пришел, ему сказали, что вот мы привели его к твоим апостолам, а апостолы не могли ничего сделать, вылечить. Помоги нам! Вылечи! А Христос сказал: «О, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас? Приведите его ко Мне сюда». Спросили его: «Как твое имя?» – «Легион!» Потому в нем было много бесов. И бесы просили, чтобы в бездну не высылал он их. Рядом стадо свиней паслось, около двух тысяч голов, и бесы просили: «Позволь нам войти в свиное стадо!». И Христос позволил. И когда вошли они в свиное стадо, свиньи стали тоже бесноватыми, бросились бежать, да… И в этом отношении никаких у них не было таких задержек, чтобы не попасть в пропасть, в бездну. Они все погибли.
– А бесы? Что с бесами случилось?
– Бесы, – ничего с ними не случится, это же духи.
– Они вышли обратно, да?
– Да. И, может быть, они ушли. В романе Достоевского сказано про то, как умирающий учитель просит женщину пожилую читать «Евангелие», и ему как раз читают вот про этого гадаринского бесноватого, из которого в свиней вошли бесы. И тогда барыню и спрашивает учитель, он уже совсем слабый был: «Что это такое?» А женщина может только пересказать то, что прочитала. Толковать-то она, как бы, не имеет права. А учитель сначала покачал головой и говорит: «Нет! Свиньи, в которых вошли бесы – это будущая наша Россия. В русский народ войдут бесы и по стопам прогресса, культуры, развития, науки устремятся вперед, и шаблонными лозунгами будут призывать и других идти вперед, вперед, вперед! И перед собою они как те свиньи не заметят пропасти, и упадут, и разобьются, потонут, погибнут…»
– Так это что, Россия, что ли погибнет?
– Ну, если будешь пить водку, значит – погибнет. (Смеется)
– Так я ж не водку, Вы мне коньяк наливаете.
– Ну, раз водку не пьешь, значит, будет жить.
– А серьезно, – может, по-вашему, Россия погибнуть или нет?
– Нет. Английский епископ один, он говорит так: «Россию победить нельзя. И не из-за того, что она велика территориально и великое вооружение у нее, – а потому, что у нее особенный дух». Вот! Из-за духа! А раз Бог недоблагословил победить Россию, значит, никто ее не победит! Мы из пепла как бы вынырнули во время войны и победили немцев – это было чудо из чудес. Только что другие победу приписывают себе иногда, говорят, что это они делали многое.
– Кто? Немцы?
– Другие страны, которые воевали с немцами. А фактически это все Русь, Россия! И все это – промысел, все это Божий промысел. Вот про роман Достоевского я рассказывал… И там эпиграф из Пушкина: «Сколько их? Куда их гонит? Что так жалобно поют? Или демона хоронят? Ведьму ль замуж отдают?» Я всегда спорил в районных и сельсоветах, когда вызывали меня. И пригодились мне эти слова Пушкина. Мы не знаем, что делаем… Если демона хороним, – может быть, это хорошо; а если ведьму замуж отдаем? После такой свадьбы – что будет с нашей жизнью? Что будет с семьею? Что будет с обществом? Что будет со страною? И что будет с миром? Мы объяснить этого даже не можем. Да. Вот в этом романе написано вот про этого и гадаринского бесноватого и про стадо свиней…
– А откуда же английский епископ знает – можно Россию победить или нет?
– Я хочу сказать, дорогой мой, хочу сказать другое. Что в этом петрашевском движении, в котором сам Достоевский был и за которое попал в Сибирь, – у них шайка была немалая. По-видимому, это коммунистическое начало. Коммунистическое начало революции! Только она была таинственна. Вот Чаадаев… Он мог так красноречиво говорить, и часами, что можно было заслушаться. Тысячи людей были просто под каким-то, понимаете, кошмарным влиянием.
– Ну да. Но некоторые страны ведь погибли. Были такие случаи в истории…
– Я хочу сказать другое. Там, в романе, был один человек, которого недолюбливали, а честности у шайки не было, я думаю. И они, уже приметив его, хотели даже уничтожить. И он пришел к сестренке, чтобы поговорить с ней, попрощаться с ней, и вот что он ей сказал: «Я верю, говорит, сестра, в православие! Я верю в величие России! Я верю в святую церковь! Я верю в Христа! Я верю, что пришествие Христа совершится в России». Вот эти слова мне нравятся очень. Это он говорит в этом же романе.
– Это «Бесы»?
– Да, «Бесы». Это у нас самое хорошее, понимаете. Один только и был настоящий писатель – Достоевский. Я так понемножечку знакомился с его книгами. Да, он пророк. Его и за границей считают пророком. Я его тоже считаю не простым человеком, а божьим человеком.
– Кино есть еще «Бесы». Польское, правда.
– И там сказано в законах, которые заговорщики разрабатывали: если начинать бунт в России и революцию, то непременно с религии, с церкви. Если мы победим церковь и искореним ее, тогда все будет в наших руках. Тогда люди в гордыне своей вознесутся до сатанической какой-то гордости и славы, и они будут совершать какие-то развития, научного и технического характера. Да. Но главное то, что они не будут радоваться и техническому развитию.
– Вот вы говорите, что второе пришествие Христа произойдет в России. Как его тут встретят? Как в первый раз или как-то по-другому? Распнут его? Казнят? Нет?
– Никто не знает. Сказано Спасителем, когда его спрашивали про то, когда будет начало его пришествия? И какой признак будет этого пришествия? Он на это сказал: «Об этом никто не знает, а только Отец мой один Небесный». То есть все в руках Бога.
– Да. Когда – неизвестно. А как встретят, тоже мы не знаем?
– Тоже не знаем. Мы не знаем не только этого, мы даже не знаем, как завтра проведем день.
– Это точно… Не знаем.
– Хочется по-хорошему провести день, а бывает так, что проводим его кошмарно. И удивляемся – откуда это я?
– Скорей всего, ну, насколько мы знаем русскую жизнь, его заберут в милицию, Христа, если он появится в России. Паспорта же у него точно нет, и регистрации тоже нет.
– Кто такой?!
Мы смеемся.
Вот недавно произошел взрыв на Дальнем Востоке. И что, они не знают, откуда этот взрыв? Здесь все повыбивало, понимаете, натворило делов, и никаких осколков, ничего нет. И как это доказать? И как это объяснить народу? Вот Гагарин летал, и гордился, столько наград было, а пошел испытывать самолет, понимаете, да, и потерялся наш космонавт потерялся. Нигде не могли найти! Ни тело его не нашли, понимаете! Ни одежды его не нашли! Ничего не нашли! А вы касаетесь каких-то других более далеких вопросов, которые нужно вот объяснить.
– Неужели по-хорошему встретят? Вряд ли хлебом-солью? А?
– Ну, вряд ли. Только я встречаю хлебом-солью.
– Да…
– И, притом, коньячком.
– Да. Это верно. Тонкое замечание. И есть свидетели.
– Вот именно. Только свидетелей мне не нужно, прокуратура со мной связываться не будет.
Смеется.
