Мы продолжаем обсуждать – зачем при попытке построить новый мир убивали так много людей. Неужели без массовых убийств не может настать светлое будущее?
Я спрашиваю:
– Ну, чего-то же они хотели, какая-то была же логика? Может, они думали, что новую жизнь невозможно построить с людьми старого образца? И они решили убить тех, кто мешает. Так, нет?
– Достоевский, есть одна пословица у него в романе «Бесы»: «Будем убивать друг друга, чтобы не было скучно». Так что светлое будущее строилось на этой почве.
– Но, может, что-то же они думали? Какие-то идеи у них были? Ну не просто же так убил – и пошел дальше, насвистывая.
– Чаадаев был такой прекрасный оратор, что ему и сейчас не найдешь равного! Его там все приветствовали. И была опубликовано в газете, уже после революции, статья. Про то, как у одной барыни родился сын, и она так любила его, что за него отдала бы все, хотя бы и саму себя. Вот. Но ей не повезло. Мальчик сильно болел, и врачи не видели никакой надежды на его выздоровление. Они были уверены, что он умрет. Но она все же просила с утра до вечера, сколько позволяли силы, чтобы Господь возвратил этому ребенку здоровье, чтобы он выжил. И явился ангел ей. Вот. И сказал ангел: «Ты просишь – но ты не знаешь судьбу своего сынишки. Если я сейчас буду показывать то, что произойдет с ним, и в каком окажется он положении, и какова его будет последняя судьба, – будешь ли ты молить и просить у Господа о здоровье и жизни сына?» Она согласилась. Что бы ни было в судьбе в его, какие бы неприятности ни ждали его, – пусть он будет здоровый! Ну, ангел и говорит: «Хорошо! Теперь жди!». И мальчик выздоровел. Пошел в школу, и учение давалось ему легко, это был способный очень мальчик. Да. И в конце концов он оказался в каких-то кружках, о чем-то они беседовали, какие-то разрешали вопросы, о чем-то о глубоком толковали. И эта шайка оказалась революционерами. И этот мальчишка, который вымолен был матерью у Бога, оказался в этой шайке революционной. И они, понимаете, сотворили убийство, или даже не одно, я точно не могу сказать. И этот позорный факт – убийство – был зафиксирован. И нет никаких сомнений, что их будут судить. И, по-видимому, будет повешенье. Да! И тогда только мать вздрогнула, когда вот это время пришло. Она вспомнила ангела, который говорил, что лучше мальчику перед Богом умереть сейчас, нежели остаться на будущее в живых. И убийц повесили за варварские убийства и кровопролития, и повесили ее сынишку, о котором она плакала. И это было опубликовано в то время в газете. В главной газете в России. Чтобы люди читали. И задумывались об этом. Как вот в романе «Бесы» сказано: «Если начинать революцию в России, то начинать непременно с отрицания Бога». О! Глупцы! «Если мы начнем с отрицания Бога, и все поголовно откажутся от Бога, тогда новая будет жизнь, и новый будет мир, и новое будет положение!» Вот до чего додумались они.
– А если революция без отказа от Бога, то нормально?
– Не знаю… Сказано, что у вас на голове и волоса все сочтены Богом, и не один волос с головы даром не упадет без воли Божьей. Вы строите большие планы, но вы не можете сделать волос белым или черным. А раз не можете сделать даже этого, значит, вы слабы, вы не стройте планы для всех! Да. Не мешайте другим! А смотрите сами за собою.
– Угу. Вот на Украине сейчас революция, а там вроде бы священники это одобряют, они на стороне восставших.
– Ну, ведь и в наше время, в 20 веке, когда еще просили у царя хлеба, и пропаганда была, так вот тогда священник был завербован и повел людей, и была расстреляна эта демонстрация, и конницу на нее пустили. Я всего точно не могу сказать, но это же было! Это было в истории! Было очень много всего в жизни. Почитайте вы Библию! И вы в истории еврейской нации найдете больше битв, больше кровопролития, нежели добра. Никакие пророки не могли из кривизны выпрямить дорожку для людей, которые живут на земле. Добро и зло враждуют и борются между собою. И часто бывает так, что зло побеждает добро, да, но победа эта – только временное явление. Конечная победа всегда бывает за правдою, потому что защитник правды – сам Господь. Я про себя скажу, если бы не Господь, меня уже бы не было. А так вы меня жалеете, любите, и возите в храм… То, что я вам говорю, возможно, для вас является новостью, назидательным каким-то моментом. Но это интересно послушать. А выслушав, подумать можно обо всем этом.
Вот революционер тот, он был мальчиком, и мать над ним плакала, а потом он попал на виселицу. И была еще история, как человек ехал в Петербург на учение и выбросил из окна кареты икону, Ахтырскую Божью Матерь, и не смогли лошади дальше идти, и стояли всю ночь. А утром человек стал ходить вокруг этой кареты своей и вокруг лошадей – и около одной лошади увидел, что под копытом лежит Ахтырская Божья Матерь. Смотрите, не потеряйте Бога! Это главное! Никакие ваши философии, никакие, понимаете, научные данные, никакие возвышенные трактовки не помогут человеку и человечеству. Поможет только Господь Бог! На Украину пришел дьявол, и он там перевернул все! А теперь Тимошенко выпустили из заключения, и Тимошенко будет знать, кто ее был враг. Она будет его, конечно, гнать и судить. Покоя она ему не даст! И так же другие. А это говорит о чем? Что наварили много каши и заставляют людей ее есть.
А раз Украина, то как-то ненавязчиво мы перешли к теме войны и оружия.
– Вот когда я в партизанах был, так иногда пулемет мне ставили на плечо. На снег-то не поставишь, снег же рыхлый! Ну, вот мне и ставили. Я был вторым номером пулеметного расчета. И устраивался там, чтоб, когда строчили, пустые гильзы шли не в лицо мне, а помимо лица. По вражеским машинам, которые было дано указание уничтожить, мы открыли шквальный огонь, и с моего плеча притом. (Смеется). Всего же было шесть пулеметов у нас в отряде.
– А какие пулеметы были у вас?
– «Шкоды» были. Немецкие – очень хорошие. А в большинстве случаев конечно, у нас были «Дегтяря», с такими сковородами, которые ставились наверх.
– А кто ваш первый номер был? Как его звали? Вы, кажется, говорили когда-то, а я забыл.
– Его Сева звали, он из Новоржевского был района. Он хорошо воевал, но после ошибся и откололся от отряда – когда мы переходили из его района в Вороновский. За это его осудили.
– Дезертировал, что ли?
– Нет. Просто откололся.
– И что, посадили?
– Расстреляли. Очень много, понимаете ли, у нас расстреливали… Потом мы встретились с Красной армией. Это было приблизительно в два часа ночи. Мы просили махорочки у армейских, у нас-то нечего было курить. Нам интересно посмотреть было на своих солдатиков. А они смотрели на нас. Наши были в фуфайках в основном. А я был в обгорелой шубенке. Один рукав обжог я у костра, он от огня насуворился, этот рукав, а потом отвалился. И вот мы встретились с Красной армией и шли потом пешком до Дачино. Мы в Бологое шли. Я всю дорогу с одним рукавом…
– Сколько Вы пробыли в партизанах?
– Полгода, не больше, наверное. Ну, и пометок никаких не было, да и не было нужды. А после пенсию стал я оформлять. И написал в Ленинград. Там же есть специальное заведение, где хранятся все эти документы.
– Ваши документы нашли?
– Нашли. И притом военком при мне присланные документы распечатал и говорит: «По одному документу вы больше служили в партизанах, а по-другому – поменьше. Но я возьму тот документ, где побольше. Сурово там было. Временами мы были сыты, а временами – голодны и холодны. Как сейчас помню, рядовые по очереди охраняли. На всех подходах к нашей базе были расставлены пулеметы и часовые стояли. И я однажды, перед тем как мы встретились с Красной армией, задремал на посту. Меня арестовали и поставили к березе, и около березы стоял еще с винтовкой партизан, охранял меня, чтобы я не убежал. А шло совещание такое, поднимался мой вопрос, и они решили меня все же не расстреливать. Я думаю, может быть, из-за того, что много я в боях бывал, много участвовал. А во-вторых, Красная армия пришла, – зачем теперь расстреливать человека? Человек, может, быть еще нужен будет. Если Господу угодно, он везде сохранит человека! И поможет Господь.
Продолжение следует.
Фото автора.
