Конечно, то и дело о. Александр объяснял мне, пытался объяснить, про смысл жизни. Про то, как жить. И это же не треп двух репортеров за водкой, как часто бывает – но все разговор профессионала с начинающим… э-э-э… философом, ну или уж не знаю, как тут сказать про себя многогрешного.
– Если ты Бога забудешь, ты будешь – пустышка. Вот! А то у некоторых мысли только про чувства тела. Вот реклама-то – она откуда взята? От человеческого тела! Человеку надо трусы, трусы хорошие, и, понимаете ли, хорошие дачи, машины, дома отдыха и тому подобное. Все больше и больше!
Ну, реклама – она не мне адресована, тут я спокоен. Про это мне и объяснять не надо. Нет смысла терять время. Мне интересней другое:
– Это было самое страшное, когда Вас решили расстрелять, или было что похуже?
– А я не знаю. Я был как в полусонном таком состоянии, и я даже как-то так не обращал внимания на то, что происходило. Но после, когда уже партизанская эта кончилась война, в тяжелые минуты жизни, часто я плакал перед Господом и думал: «Лучше бы меня, Господи, расстреляли в партизанах!»
– Что, так тяжело было?
– Да, бывали очень тяжелые минуты. Мы подрывали мосты, нападали, подрывали железные дороги.
– Вот здесь где-то, в этих краях, под Псковом, да?
– Да. Многие эшелоны были под откос взрывами брошены. Под откос. У нас в деревне, в Верхнем Мосту, недавно умер мой знакомый – Иван Иваныч. Тоже партизанил. Его наградили орденом Ленина. А мне только «За оборону Ленинграда» тогда дали. Когда мы встретились с Красной армией, под Ленинградом, возле станция Хвойная, так там в этом местечке Хвойное нам давали награды. Дали мне медаль, и я сказал, как положено: «Служу Советскому Союзу!» И другие так, все как по конвейеру. А здесь много расстреляли наших, которые на посту задремали. Просто на месте – пулю сразу в лоб.
– Это еще когда вы не вышли к Красной армии?
– Ну да… А потом наши, кто постарше, в Красную армию попали. Я вот в артиллерийский полк попал, в учебное подразделение, и потом хотели в Японию нас отправить. Но уже там кончилась война. И тогда меня взяли во флот. В ЭПРОН, это «Экспедиция подводных работ особого назначения». Мы поднимали затопленные корабли. Служба была хорошая. Трудились много водолазы, мотористы и другие. Мы там разминировали, поднимали потонувшие корабли. Там было очень много снарядов, очень больших! Больше человеческого роста. Мы их развинчивали, доставали оттуда тол. Взрывчатка нам вот зачем была нужна. Когда шла со Штеттина чистая вода в море, то рыба шла на чистую воду, много рыбы. Когда мы это замечали, то приготавливали взрывчатку и бросали ее, понимаете. Рыбу глушили.
Помню, поднимали мы затопленный корабль большой – карманный линкор. Его в войну сильно бомбили с воздуха, и он сел на мель, около берега.
Далее настает время обеда, и батюшка берет паузу в интервью:
– Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй! Благослови… Благослови ястие и питие рабом твоим, яко свят еси всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
После мы возвращаемся к работе. Я беру интервью, а он объясняет народу своему, при моем посредстве, как тому жить и о чем думать. Он уточняет:
– Вот я и проповеди делаю так. Говорю: «Человек окружен со всех сторон бесами! Спереди смерть, сзади грехи, снизу ад, сверху суд Божий, со сторон соблазны мира и козни бесовские, а внутри человека кипят страсти аморальных сил. Какие кипят страсти? Апостол Павел говорит: «Я умом понимаю, что это добро и желание есть делать добро, а все же я не делаю добро, сил не хватает. Ибо умом понимаю, что это зло, не нужно делать это зло, а все же я, понимаете, его делаю. Горе мне человеку! Во мне живет другой закон! Во мне живет другой человек. Что хорошее нужно бы делать, я не делаю. Что плохое, я делаю». Так что это и тебя касается! Вот.
– Батюшка, вы сегодня особенно в форме. В ударе!
О. Александр смеется.
– А какая была ваша специальность на флоте?
– Я попал, понимаете ли, на кухню – на камбуз. Я был кок.
– А что вы готовили на флоте когда были коком? Пекли вы блины?
– Пекли. И пироги пек. С чем попадет.
– А почему вас назначили? Вы что, умели готовить?
– Мне кок, который там был, сказал: «Сейчас поработаешь со мной, я тебя научу чему нужно, ты останешься тут, а я в Ленинград поеду уже демобилизоваться». Так и сделал.
– А вам интересно это было – готовить?
– Нет. Я этого не любил. Меня заставили. Но потом уже новые приезжали к нам с училища, обученные. Пытались готовить. Но я как капитальный тиран просто их отшвыривал. Ребята привыкли ко мне, им нравилось, как я готовил, и они не хотели других. Помню, один раз я был пьяный-пьяный…
– Что, вы в пьяном виде готовили?
– Нет, конечно. Когда пьяный, не готовил. Как можно! Я не готовил, а толкнул капитан-лейтенанта. (Смеется)
– Нечаянно или специально?
– Ну, специально конечно. Человек во хмелю! Обошлось. Хотя – пьянка многих губит.
– Хорошо, что мы мало пьем, да? Надо держать себя в руках! Не пить много! Согласен. Я сам меньше уже пью, чем бывало. Отец Александр, а почему вот русские так пьют много? Почему такая тяга к алкоголю? Вот в чем дело? Вы должны знать!
– Ну, почему это я должен знать? Никто не знает. Это одному только Богу ведомо. Вот, например, в России – алкоголь, да, а в других местах – деньги, доллары, золото. Везде, понимаете, есть (что-то чем злоупотребляют.) Вот смотрите, как Яков Апостол пишет: «Прелюбодеи и прелюбодейцы! Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? И, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу!» Вот попробуйте с точки зрения философии разобрать и растолковать, понимаете, это положение.
– Я даже и не возьмусь.
– Вот именно – вы не сможете это растолковать! И когда у человека даже религиозного сильно чувствуется привязанность к земному, к земной какой-то красоте и тому подобное, – то человек становятся, понимаете, безбожником. Такие люди отходят от Бога, и Бога теряют, и они становятся уже посмешищем.
– А водка – это тоже земное, получается?
– Ну, это, конечно, не небесное. Алкоголь пришел из монастырей, а так-то раньше нигде нельзя было найти его.
– Гм, на некоторых языках, как мы знаем, «дух» и «спирт» – одно слово. Spiritus, spirit, Geist… Почему? Это специальная какая-то уловка или так случайно получилось?
– Ну, это не уловка. Это, конечно, просто случайно совпадение. Spirit который алкоголь – это духовность, противоположная Богу.
– Ну, люди иногда пьют, чтобы полегче стало. Выпил – и вроде облегчаются твои страдания. Жизнь тяжелая, потому и пьют…
Но, конечно, о. Александр не одобрил мой взгляд на проблему алкоголизма. Разумеется, он призвал меня, нас, искать утешение в другом. Чего уж там говорить. Это и так понятно. И, конечно, он не благословил меня употреблять каждый вечер «лекарство от всех скорбей». Мне показалось, он видел ситуацию так: вот прихожу я к нему в гости, он наливает – я выпиваю, и это мне должно быть достаточно. А если я приезжаю к нему раз или два в год? Ну и что! Кстати, он, скорей всего, таки прав. Он – а не я…
Продолжение следует.
Фото автора
