Наиболее радикальные представители нынешней левой волны в ЛатинскойАмерике заставляют вспомнить о феномене каудильизма. Тем более, что некотрые черты этого феномена знакомы и нашим согражданам.
Каудильизм в ЛатинскойАмерике связан с выдвижением на политической арене вождя (каудильо), сильнойличности, пользующейся неограниченной властью в вооруженном отряде, в партии, втом или ином регионе, государстве. Каудильизм получил распространение в странахрегиона после завоевания ими политической независимости в первой четверти XIX века, в обстановкеусиления центробежных тенденций (их носителями являлись зачастую самикаудильо), порождаемых борьбой за власть различных соперничающих группировок икланов, прежде всего помещиков латифундистов.
В конце XIX - начале XX вв. усиление тенденции к консолидациигосударств, связанное с процессом формирования наций, привело к появлениюкаудильо нового типа, выступавших за централизацию власти и ликвидациюсепаратистских тенденций. Постепенно каудильизм приобрел черты особой системыорганизации государственного правления, характеризующейся персонализацией политическойвласти.
Обладая известной самостоятельностью,выполняя роль своеобразных «арбитров» в условиях ожесточенной борьбы за властьразличных группировок, каудильо в конечном счете занимают сторону одной из них.Среди наиболее типичных латиноамериканских каудильо прошлого выделяются аргентинецХуан Мануэль Росас, гватемалец Эстрада Кабрера и венесуэлец Хосе Антонио Паэс.
Каудильизм – сложное, неоднородноеявление. В деятельности ряда каудильо просматривались ярко выраженные чертысоциального реформаторства. Примерами проявления этой тенденции были перуанецРамон Кастилья, боливиец Мануэль Исидоро Бельсу, гватемалец Хусто РуфиноБарриос, эквадорец Элой Альфаро.
Питательной средой каудильизмабыла и остается беззаветная вера наиболее обездоленных категорий населения вмгновенное удовлетворение своих социальных нужд и ожиданий, а это способна воплотитьв жизнь только неординарная, харизматическая личность, пользующаясянепререкаемым авторитетом.
Остановимся поподробнее нахарактеристике и специфике правления типичного латиноамериканского каудильо,венесуэльца Хуана Висенте Гомеса, находившегося на вершине пирамиды власти с1908 по 1935 годы. Он пришел к управлению традиционным способом, в результатенасильственного отстранения от должности своего предшественника, выехавшего вЕвропу на лечение и больше не сумевшего вернуться на родину.
Гомес укрепил централизованноегосударство, усмирил амбиции региональных элит и лидеров, положил конец ихсепаратистским поползновениям, наладил властную вертикаль, ввел систему прямогоконтроля над сбором налогов, реформировал вооруженные силы, создал регулярнуюармию. Он назначал на ключевые должности лично преданных людей, преимущественноземляков, уроженцев штата Тачира, сосредоточил в руках ближайшего окруженияденежные потоки, в том числе от эксплуатации богатейших природных ресурсов.Именно при нем началась добыча, промышленная переработка и экспортуглеводородного сырья, дававший хорошие дивиденды
Оборотной стороной медали сталатенденция к авторитаризму. Местные князьки быстро перестроились. Строптивых инесогласных смещали, бросали за решетку. Даже родного брата диктатора,заподозренного во властных амбициях, в июне 1923 года ликвидировали физически.Оппозиция последовательно вытравлялась, в тюрьмах томились политические узники,в стране установилась кладбищенская тишина. Все это делалось под лозунгом:«Союз, мир и работа».
«Выборы» членов Национальногоконгресса были фактическим назначением кандидатур, согласованных узким кругом.Суды находились под жестким контролем исполнительной власти. Правительственныйсовет, созданный в качестве консультативного органа, носил декоративный характер.Членство в нем было почетным. Впрочем, и его впоследствии разогнали заненадобностью. В качестве декоративного элемента режима существовала дажеОбщественная палата.
Одна из специфических чертфункционирования системы заключалась в том, что верховный правитель регулярнокак бы удалялся от дел и отправлялся в город Маракай, расположенный недалеко отстолицы. В Каракасе, в президентской резиденции «Мирафлорес» оставалисьноминальные фигуры. Все они выполняли формальные протокольные функции,принимали зарубежных послов, вручавших верительные грамоты. Перечень «факировна час» занял бы много места. Их имена известны лишь узкому кругу специалистов.Люди помнят лишь об эпохе Х.В. Гомеса.
Номинальные президенты менялись скалейдоскопической быстротой, реальной же властью обладал лишь один человек. Оннеизменно держал руку на пульсе. Когда находился в имении, туда постоянно сдокладами наведывались министры, руководители ключевых экономических ведомств.Все они получали инструкции и указания, которые неукоснительно проводились вжизнь. Административный аппарат и репрессивные органы функционировали исправно,беспрекословно выполняя волю хозяина.
Идеологическим обрамлением режимаслужила теория «демократического цезаризма», сконструированная социологом Л.Вальенильей Лансом. В ее основе лежал тезис о неполноценности отдельных народов(в том числе и венесуэльского), их неспособности к самоуправлению. Отсюдавытекала неизбежность появления сильного правителя – цезаря. В нем гармоническисочетается демократия и автократия. Валеньилья Ланс считал, что цезарь, тесносвязанный с народом, но возвышающийся над ним в силу присущих ему особыхкачеств, является олицетворением и защитником национального суверенитета. Приотсутствии цезаря народ, находящийся во власти низменных инстинктов, неспособен противостоять дремлющему в нем стихийному принципу социальногоэгалитаризма. Цезарь - единственный, кто в состоянии возбудить чувство уваженияк иерархии, преодолеть анархию, установить мир и порядок, необходимые для общественногопрогресса.
Книга «Демократический цезаризм»,в которой в концентрированном виде излагались взгляды автора, подводилафундамент под двумя ключевыми постулатами. Первый: только мудрый, просвещенныйправитель способен покончить с хаосом, порождаемым деятельностью политическихпартий, профсоюзов, общественных организаций, и установить порядок, обеспечивающийход поступательного развития. Второй: на местной почве не может привитьсячуждая ее природе англосаксонская модель демократии. Стране надлежит избратьособый путь, с учетом ее исторических особенностей и специфики. Продолжательдело своего отца Вальенилья Ланс-младший, обслуживавший авторитарный режимсередины XX века, делалвывод: «Социальный порядок, политическая стабильность, прогресс и экономическоепроцветание могут быть гарантированы длительным пребыванием у властивлиятельной личности, сознающей нужды народа, устанавливающей мир во всеобщемсогласии, личности, которую воля большинства ставит выше принципа сменяемостируководства».
Характеризуя эпоху Гомеса,венесуэльский ученый Рафаэль Гальегос Ортис подчеркивал: «Гомес отрезал нас от цивилизации.Венесуэла представляла собой потерянную главу истории. Политические свободы,синдикализм, всеобщее голосование, свобода мысли пришли к нам поздно, словно вповозке, запряженной буйволами. Пока другие страны пользовались плодамидемократии, мы прозябали в условиях примитивного диктаторского застоя».
Как показал ход дальнейшегоразвития, черты каудильизма прочно укоренились в политической культуре венесуэльскогообщества, несмотря на сорокалетнее функционирование институтов представительнойдемократии со всеми их достижениями и изъянами.
Придя к власти в феврале 1999года конституционным путем, венесуэльский лидер Уго Чавес решительно порвал синститутами прошлого, на смену двухпалатному Национальному конгрессу пришлаоднопалатная Национальная ассамблея. Чавес добился принятия новой конституции,предусматривающей увеличение президентского срока с 5 до 6 лет, и права наизбрание вторично непосредственно по завершении предыдущего мандата, чего непозволял прежний Основной закон. Завоевав в декабре 2006 года право оставатьсяв своем кресле вплоть до конца 2012 года, по прошествии 12 месяцев он инициировалреферендум об увеличении полномочий высшего должностного лица до 7 лет и овозможности его переизбрания неопределенное количество раз. Под это подводитсясвоеобразная «теоретическая» база. Так, Чавес утверждал: «Полагаю, если народпожелает, то нельзя лишать его возможности избрать любого соотечественника втретий, четвертый, пятый или шестой раз, чтобы тот мог управлятьгосударственным кораблем». При этом он опирался на тезис, выдвинутыйаргентинским социологом Норберто Сересоле, который утверждал по одному изповодов, что граждане избрали не просто президента, а национального лидера.
Чавес осуществляет строительствотак называемой партисипативной демократии, которая на практике привела ксуперпрезидентской республике, доминированию исполнительной власти, подмявшейпод себя все остальные ветви власти, превратив их в органы, беспрекословноштампующие решения, спускаемые с самого верха. Нельзя не согласиться с мнениемвенесуэльского исследователя Хосе Корралеса, сделавшего принципиальный вывод:«Чавес добился абсолютного контроля надо всеми государственными институтами, которыемогли бы уравновешивать его полномочия». Пример Уго Чавеса со всей очевидностьдемонстрирует, как в современных условиях, используя демократические процедуры,воспроизводится в слегка модифицированном виде пресловутый феномен каудильизма.
Но было бы неверным полагать,будто каудильизм - это явление сугубо латиноамериканское - он живуч и поныне,проявляясь на различных континентах в формах специфических для каждой страны. Общимдля этих проявлений является длительная авторитарная власть харизматическойличности, активно прибегающей к популистскому инструментарию. А также –воздействие на политическую культуру страны, не ограничивающееся периодомсуществования этой власти.
