Графики заражений в большинстве стран Европы сейчас идут вниз и даже тянутся к нулю. Во время пандемии там было принято немало мер, которые идут вразрез с самой идеей единой Европы, — например, закрытие границ. Сейчас некоторые страны постепенно открывают границы, некоторые не торопятся. Кризис выявил несколько четких тенденций, с которыми ЕС будет жить в обозримом будущем. Какой же будет Европа после пандемии?
Потери пока сложно подсчитать — их пока можно лишь прогнозировать. Последние прогнозы подготовили Европейская комиссия (высший орган исполнительной власти Евросоюза) и Европейский центральный банк. Еврокомиссия считает, что ЕС вошел в самую глубокую за его историю рецессию. Пандемия ввергла экономику в спячку, сокращение ВВП составит 7 %, а в зоне евро — 7,7 %.
Еврокомиссия подчеркивает, что это симметричный шок, то есть все страны в одинаковой степени пострадали. Политику общих — симметричных, и необщих — ассиметричных шоков пояснила на недавней научной конференции «Европа в обозримом будущем: возможные сценарии» Ольга Буторина, заместитель директора Института Европы РАН. Если страны, которые входят в валютный союз, испытывают симметричный шок, монетарные власти, а именно ЕЦБ, могут применить те инструменты, которые будут полезны в одинаковой степени всем государствам-членам. В случае, если шок асимметричный, Европейский центральный банк сам решает, помогать или нет.
Так, например, ЕЦБ принял меры для поддержки Германии при ее объединении и ничего не сделал для Финляндии, которая в 1990–1991 годах из-за распада СССР попала в ситуацию асимметричного шока, — она должна была спасать себя сама.
«Еврокомиссия здесь выдает желаемое за действительное. По ее оценке, некоторые страны, например, Италия и Греция, упадут гораздо заметнее, чем остальные — до 10 % ВВП. Прогнозы ЕЦБ еще более пессимистичны: 5–12 % процентов спада», — отмечает Ольга Буторина.
Пока слишком высока неопределенность. Комбинация факторов действительно сложная, потому что почти 10-летняя борьба за восстановление ситуации на рынках труда идет прахом: снова поднимается безработица, особенно в тех странах, которые оказываются наиболее уязвимыми, в частности те, для которых очень важен был туризм. Эта отрасль восстановится очень нескоро, если она вообще восстановится. Возврата к гиперглобализации в ближайшее время не будет, а это значит, огромные турлайнеры с туристами из Азии не скоро начнут входить в порты Испании или Италии. То же самое касается зрелищных мероприятий. ЕЦБ констатирует, что восстановление после кризиса 2008–2009 годов было неполным практически во всех странах Еврозоны и теперь подкошено новым кризисом пандемии.
Сейчас много апокалиптических прогнозов о гибели глобализации, о гибели либерализма и даже демократии. По мнению Руслана Гринберга, научного руководителя Института экономики, эти прогнозы не беспочвенны.
«Действительно, есть совпадение различных вызовов — геополитического, социального, климатического, плюс пандемия — всё это делает наше будущее по меньшей мере очень туманным», — отметил ученый.
Но есть, на его взгляд, и явные тенденции: отказ от гиперглобализации, принцип «Надежность важнее прибыльности», ренационализация, реиндустриализация, импортозамещение без всяких санкций, укрепление рыночной власти крупных компаний (хотя совсем недавно была политика развития малого и среднего бизнеса), региональная интеграция вместо глобализации, резкий рост государственной активности.
«Важно помнить, что нечто подобное уже было в 1930-е годы. Угроза 1930-х годов очень серьезна. Укрепление крупных компаний блокирует движение к более или менее нормальной конкуренции. Государство становится практически монопольным, но оно может быть абсолютно звероподобным без сдержек и противовесов, которые, кажется, начинают утрачивать свое значение даже в странах развитой демократии, не говоря уже о тех странах, где автократия сильно утвердилась. Если всё кончится хорошо, может быть, не будет никаких изменений. Я вспоминаю 2008–2009 год, когда тоже много говорилось, что так больше жить нельзя, что нужен новый порядок, мы должны вернуться к реальному сектору, прекратить господство финансового капитала, но ничего не произошло, за исключением, может быть, какой-то борьбы с офшоризацией. А в основном всё осталось по-прежнему, и это грустно. Я поэтому думаю, что чем глубже катастрофа, тем больше шансы на создание нового социального государства. Сколько я себя помню, мы всё время ждем конца Европы, многие со злорадством говорят об этом. Но Европа продолжает оставаться оазисом лучшего социального устройства», — считает Руслан Гринберг.
Петер Хамлик, старший советник Института международного сравнительного анализа экономики (Вена), сказал на конференции в Институте Европы РАН об основных рисках, с которыми в ближайшее время столкнется ЕС.
Возврат к национализму. Это очень опасное движение, которое ведет к тому, что восстанавливаются национальные границы внутри Евросоюза. Можно надеяться, что это была промежуточная мера, и скоро всё изменится — вопрос, когда?
Отказ от всех мероприятий, связанных с изменением климата. Сейчас это везде отошло на второй план, может быть, по понятным причинам. Но не факт, что к этой повестке оперативно вернутся.
Серьезные различия в подходах и конфликты внутри ЕС. Это конфликт между Востоком и Западом Евросоюза. Новые члены ЕС, которые вступили в Евросоюз в 2004–2007 годах, имеют совсем другие взгляды и приоритеты, чем Старая Европа — Германия, Австрия, Нидерланды. Из-за кризиса этот конфликт по разным причинам будет усугубляться.
Еще один геополитический конфликт — между Севером и Югом. Италия, Испания, Греция, частично Франция имеют другие взгляды на решение последствий кризиса.
Еще один тренд — ускорение технологического развития, цифровизации. Мы больше будем работать дома, и это имеет важные последствия для всех стран и обществ не только в Евросоюзе. В Австрии и других странах дискутируются технологии слежения за передвижением людей, якобы чтобы лучше бороться с вирусом, но все понимают, что цели могут быть и другие — например, слежение за сотрудником на удаленке. А за этим — и другие.
Пограничный контроль в рамках ЕС — важная и негативная тенденция, она не соответствует самой идее Евросоюза, и борьба с вирусом — это лишь повод, чтобы разрушить пространство свободного передвижения в рамках Шенгенской зоны. Буквально на днях 4 небольшие страны ЕС — Словения и прибалтийские страны — отказались от контроля на границе, но другие страны, например, Германия, более осторожно относятся к отмене этой меры, хотя повода для этого контроля уже практически не существует.
Конфликт между ЕЦБ и Бундесбанком (ЦБ Германии), конфликт между решением суда и германского Конституционного суда — это большой удар по единству политики Евросоюза. Речь идет о решении Конституционного суда Германии в Карлсруэ, который поставил под сомнение законность действий ЕЦБ. Банк пять лет назад начал скупать государственные облигации стран зоны евро. Как считает КС Германии, это происходило в нарушение законодательства, и Германия отвела три месяца на то, чтобы ЕЦБ обосновал свои действия. Это крупнейший за десятилетия конституционный конфликт, который еще не разразился в полной мере, но может разразиться.
И, наконец, использование кризиса правыми и либеральными политиками в своих целях — это, по мнению Хамлика, очень опасный тренд.
Судя по всему, разбирать возникшие проблемы придется, как всегда, Германии. Тем более что страна стала примером успешной борьбы с вирусом (в Берлине — 186 умерших), а также с его первичными последствиями. Как рассказал научный директор Германо-Российского форума Александр Рар, Германия сразу поддержала свое население, разливая деньги как лейкой всем гражданам, давая краткосрочные работы, за которое платило государство — и всё это успокоило людей.
«Авторитет правительства резко возрос. Рейтинг Меркель в марте был 95 %. Германия стала сильнее, она может без ущерба наращивать долг и использовать деньги для подъема экономики. Германия выглядит лучше и на фоне Америки, завоевала очки на западе, потому что социально–рыночная система Германии показала свою силу», — сказал Рар.
Теперь Германии предстоит председательство в ЕС в это тяжелое время. Судя по всему, Германия будет сверять часы с Макроном, который предлагает новую европейскую стратегию безопасности. А самое главное — нужно будет заниматься собирательством земель.
«В ЕС много проблем, которые нужно решать: национальные государства забрали власть себе от Брюсселя, сегодня ЕС как структура почти не действует. Общие финансы — будут или нет, это будет ключевой вопрос во второй половине этого года. Германия и все другие страны будут возвращаться к формам протекционизма, так как Китай и Америка в своей торговой войне будут заставлять это делать. Сейчас все подсчитывают убытки — они катастрофические. Многие обеднеют, и социальных возможностей будет гораздо меньше. России нужно ставить на Германию — она выходит из кризиса самой сильной и может стать ключевым партнером», — считает Рар.
В недавней статье New York Times упоминает, что Германия и Франция договорились создать фонд на 500 млрд евро, чтобы помочь странам ЕС, наиболее опустошенных кризисом.
«Столкнувшись с эпидемией, которая разбомбила экономику Европы, г-жа Меркель и г-н Макрон, которые долго не воспринимали друг друга, вытащили старый франко-германский мотор из гаража и вновь запустили его», — метафорично отметило издание.
