Выборы губернаторов, прошедшие 7 сентября в трех российских регионах, как и предполагалось, не принесли никаких сюрпризов. Похоже, федеральный центр заключил с региональными баронами не просто перемирие, а союз, главная цель которого гарантировать нужные результаты на выборах. Путин начинал свое правление с жесткого наступления на региональную вольницу. Теперь Кремль предпочитает договариваться с теми, в чьих руках административный ресурс. Российская «управляемая демократия» по-прежнему во многом зиждется на системе сдержек и противовесов. Об этом «Полит.ру» рассказывает известный российский эксперт Николай Петров, член научного совета Московского Центра Карнеги, координатор проекта «Российская внутренняя политика и политические институты».
Как и предполагали почти все эксперты, действующие лидеры регионов Михаил Прусак и Эдуард Россель оказались по итогам голосования первыми. Прусак и Полежаев уже точно сохранят кресло, Росселю же еще предстоит второй тур, итог которого, однако, представляется весьма очевидным. Чем интересны эти два региона в контексте большой российской политики?
Именно эти регионы традиционно считаются наиболее демократичными в российской провинции. Новогордская область переняла звание этакой витрины демократии после Нижнего Новгорода v и во многом благодаря образу губернатора-демократа Прусака, начинавшего карьеру в Межрегиональной депутатской группе. С другой стороны, этот имидж был связан с хорошим инвестиционным климатом, с приходом иностранного бизнеса в область и с очень грамотной пиар-компанией, развернутой местной элитой вокруг этих достижений. На самом же деле, если посмотреть на непосредственные результаты новгородских выборов, то выяснится, что они весьма далеки от любых самых смягченных и приблизительных представлений о современной демократии. «Инкумбент», то есть правящий губернатор, получает здесь стабильно больше 90% голосов, и это однозначно свидетельствует об отсутствии даже следов реальной политической борьбы. Вслед за изменением отношения Кремля к третьему сроку губернаторов, Прусак имеет все шансы стать самым большим долгожителем среди российских региональных баронов. Придя к власти в 1991 году, он уже дважды переизбирался. Второй важный момент хорошо иллюстрирует общую ситуацию в отношениях Кремля с региональными элитами. Прусак довольно строптиво вел себя с самого старта путинских реформ, он довольно резко высказывался в адрес федерального центра, и, казалось бы, Кремль был заинтересован в его удалении. Но сейчас эта задача, как видно, перед Кремлем не стоит. Явно достигнуто соглашение между губернатором и Администрацией Президента. Прусак руководит местным отделением партии «Единая Россия», что тоже весьма показательно. В свою очередь, вероятно, от него потребуется поддержка или невмешательство в дела власти на декабрьских и мартовских федеральных выборах.
А Екатеринбург? Профессиональные политологи говорят, что это настоящая цитадель демократии. Между тем губернатор Россель славится крайне авторитарным стилем правления-
Это немного другой случай. Екатеринбург это тоже демократический регион, но не потому, что Россель пользуется славой либерала и демократа, скорее вопреки этому обстоятельству. Здесь есть реальная политическая конкуренция, довольно жесткая борьба, взвешенный баланс сил между законодательной и исполнительной властями. Как следствие этого v меньшая затхлость элит и стратегическая предсказуемость местного политического истеблишмента. Большинство экспертов не сомневалось в победе Росселя. Он примерно в том же положении что и Прусак, с той лишь разницей, что его регион идет третьим в рейтинге областей по производительности, что придает понятный вес любому высказыванию этого политика. Россель с самого начала воспринял в штыки федеральную реформу Кремля и достаточно резко повел себя по отношению к местному полпреду. За это он был в свое время наказан. Урал v самый маленький федеральный округ, всего шесть регионов. За все время после начала реформы прошло уже пять генераций президиума Госсовета, в котором региональные лидеры представляют на полгода свой федеральный округ. Очередь до Росселя так и не дошла. Пять его коллег-губернаторов за это время уже отметились, представляя Уральский регион. А Росселя не было. И все же пару месяцев назад между Росселем и федеральным центром был заключен договор о союзе. Все конфликты были забыты, Кремль оставил свои попытки найти сильную замену Росселю (ранее ставку делали в первую очередь на кандидатуру мэра Екатеринбурга Аркадия Чернецкого). Россель пришел на выборы как «кандидат -Единой России-». В общем, на Урале возобладали прагматичные позиции, особенно понятные в перспективе скорых выборов.
Как вы полагаете, кто явился инициатором этих контактов на замирение центральных и региональных элит? Кто был более заинтересован, в том, чтобы Кремль и губернаторы сумели договориться?
Это был взаимный процесс. И губернаторы оказались живучи и способны на диалог с Кремлем, и сам Кремль не стал ставить своей задачей смену всех губернаторов, предпочтя договориться. Последнее, что нужно отметить- Выборы в Новгороде и в Екатеринбурге это, конечно же, не среднестатистические выборы. Сильные губернаторы могут позволить себе заключать индивидуальные договоренности с Кремлем и получать от центра поддержку. Что касается Леонида Полежаева, омского губернатора, то тут нельзя сказать, что он сильно влиятелен и известен в политической плоскости. Он абсолютный регионал. В Омске наблюдается стабильная политическая ситуация, позиции губернатора тоже достаточно сильны. Вероятность его победы была очень велика с самого начала кампании и получила подтверждение. Омский регион не находится в особенном фокусе внимания центра. Омск не так промышленно могуч как Свердловск. Да и сам Полежаев не ведет себя как федеральный политик.
Губернатора Полежаева часто в шутку называют «региональным менеджером -Сибнефти-», намекая на давнюю близость этой компании и главы области, в которой «Сибнефть» активно разрабатывает нефтяную отрасль. Взаимоотношения региональных баронов и олигархических корпораций v тема едва ли менее важная, чем «регионы и Кремль». Намечаются ли в этой сфере какие-то показательные и новые тенденции?
Да, позиции «Сибнефти» в Омске фактически монопольные. Там нет бизнес структур, способных конкурировать с этой компанией. Другое дело, что страна на региональном уровне сейчас находится в интересном процессе, когда крупный бизнес играет гигантскую роль в определении местной политики и в проведении выборов. Мы еще станем очень скоро свидетелями ситуации, когда губернаторы нынешней самой распространенной породы будут уходить не только потому, что они противоречат интересам Кремлю, но и потому, что их бизнесовые кураторы из олигархических кланов будут нуждаться в омоложении крови местного начальства. Крупным корпорациям будет просто выгоднее вложить деньги в замену старого губернатора новым, старый со временем обходится все дороже и дороже. Цена перевыборов будет возрастать по мере накопления усталости народа от старых начальников.
Как обстоят дела у региональных коммунистов?
Я думаю, что в большинстве регионов коммунисты сегодня играют ту же роль, что и в федеральном центре. Они своего рода прирученная оппозиция, в существовании которой заинтересована власть, которая не желает появления оппозиции неконтролируемой. С коммунистами давно прочертили границу, которую те и не переступают. В рамках этих границ происходит мирное сосуществование режима и его левых критиков. В регионах, правда, есть некоторые подвижки, скажем, связанные с омоложением части лидеров КПРФ. В свое время коммунисты повсеместно выдвигали своих секретарей обкомов в Думу. Эта линия привела к кормилам реальной партийной власти молодых членов партии, которые оставались на местах и решали вопросы. Заслуженные партийные боссы стали обживаться в депутатских кабинетах в Москве, и им легко нашлась замена. В рамках ниши, отведенной КПРФ властью, коммунисты сейчас находятся в весьма неплохой форме. Все слухи об их скорой смерти сильно преувеличены. Партия, я полагаю, еще долго будет выступать на региональных выборах, а кое-где и реально претендовать на часть властных полномочий.
Где-то месяцев десять тому назад в прессе активно муссировалась тема «похода во власть нового поколения менеджеров», очевидно спровоцированная победой на выборах в Красноярске Александра Хлопонина, выходца из олигархической структуры, который разбил номенклатурного зубра Александра Усса. С другой стороны, многие эксперты говорят о том, что в регионах во власть вот-вот ринутся представители среднего бизнеса, которые не готовы отдать свои области на растерзание крупным магнатам. Как связаны между собой, во-первых, сами эти две тенденции, и во-вторых, нынешние клановые расколы в Кремле?
Еще на прошлых выборах в Челябинской области все говорили о «молодых волках», которые недовольны сложившимся статусом-кво и готовы идти во власть, с тем чтобы перегрызть глотки и политическим «старым волкам», и хозяйственным боссам, представляющим, в том числе, и пресловутые олигархические корпорации. Мне кажется, что этот процесс закономерен. Он будет и в дальнейшем влиять на расклады. Что касается федерального центра, тот тут ситуация несколько сложнее. Обмен любезностями между разными кланами в Кремле, та ситуация, которую мы сейчас наблюдаем, в общем, понятна. Если говорить коротко, то есть «клан А», который хочет сохранить статус-кво и пытается как-то нейтрализовать конкурентов. А есть «клан Б», который хочет гарантировать себе собственность и рвется к власти. Второй клан состоит в значительной степени из нового среднего бизнеса (который моложе и слабее, чем бизнес олигархический, сложившийся при Ельцине) и чиновничьих пластов, пришедших во власть при Путине. Эти две группы «новых людей» заинтересованы друг в друге. В таких условиях мне кажется маловероятным, что какой-нибудь талантливый политик-менеджер, скажем, тот же Александр Хлопонин, сможет прийти в Кремль просто так, один, как конквистадор с мечтами о президентском венце, но вне планов того или иного клана. Ситуация ведь почти тотально контролируется игроками. Она не означает сохранение исключительно старых лиц, но абсолютно исключает возможность прихода человека извне. В том числе и потому, что сами принципы «управляемой демократии», механизмы ее избирательной машины заключаются в том, что в любой момент самого популярного кандидата, которого поддерживает массовый избиратель, а не элиты, можно остановить. Тут, знаете, очень хороший пример, v конечно же, генерал Лебедь. Как мы помним, Лебедь шел на Красноярские выборы для того, чтобы дальше двинуться на Кремль. Но в 1999 году, когда ему надо было по всем его планам идти активно на думские выборы, его очень легко остановили, вбросив в масс-медиа скандал о перерасходе средств на губернаторских выборах. Тогда его остановило то, что сейчас совершенно спокойно обсуждается в преломлении к губернаторским выборам Хлопонина и Усса, которым корпорации дали гигантские бюджеты, превосходящие лимиты, отпущенные даже для президентских, а не только губернаторских выборов. К слову, эта информация становится и неплохим средством для контроля амбиций того же Хлопонина, если его политические планы окажутся противоположными намерениям центральной власти.
