15 декабря начнется пересчет голосов, поданных на очередных внеочередных парламентских выборах в Республике Молдова. Сами выборы прошли 28 ноября.
Начиная с 5 апреля 2009 года, это была уже третья кампания по избранию депутатов высшего представительного органа страны. И вторая по счету внеочередная. Для сравнения, выборы 5 апреля прошлого года (которые знаменовали собой масштабный внутриполитический кризис, не завершенный и поныне) были шестыми по счету в постсоветской истории Молдавии (если считать, начиная с апрельских выборов 1990 года, ставших последними выборами в Верховный Совет Молдавской ССР, переименованный вскоре после этого в парламент). В 2009-2010 гг. республика имеет все шансы поставить рекорд (скорее, антирекорд) по числу избирательных кампаний в единицу времени.
Как бы то ни было, 28 ноября в молдавский парламент прошли 4 партии. ПКРМ (Партия коммунистов Республики Молдова) по абсолютным показателям заняла лидирующее место. За нее проголосовал 41% избирателей. На втором месте – либеральные демократы с 29,4%. «Бронза» у Демократической партии Молдовы, получившей 12,7 %. Необходимый избирательный барьер преодолела и Либеральная партия. У нее 10% голосов. В отличие от прошлых выборов, за бортом парламента остался Альянс «Наша Молдова», которая в предыдущем краткосрочном созыве была партнером трех некоммунистических партий по коалиции «За европейскую интеграцию». Если же отойти от статистки абсолютных результатов, то коммунисты получают в парламенте 42 места, в то время как 3 другие партии, составлявшие «европейский» альянс, будут иметь 59 голосов.
Добавим к этим цифрам еще два важных содержательных факта. В отличие от подавляющего большинства постсоветских государств, Молдова – парламентская, а не президентская республика. Следовательно, здесь избрание парламента – это не просто выбор депутатов, а формирование всей властной пирамиды. Парламент ответствен за избрание президента республики, формирование правительства и дееспособной законодательной власти. Неработающий парламент в Молдове – это автоматический паралич (как минимум ограниченная дееспособность) всей государственной машины. В течение 2009-2010 гг. мы стали свидетелями такой ограниченной дееспособности. Сначала Партия коммунистов Республики Молдова с двух попыток не смогла избрать президента. Им не хватило всего одного «золотого голоса». Имея 60 голосов (а для успешного прохождения президентской процедуры нужно 61), Компартия так и не смогла преодолеть последний рубеж на своем пути.
Операция «преемник» в молдавском варианте (то есть пролонгация власти третьего президента республики Владимира Воронина) не реализовалась. И здесь мы снова обращаемся к общей для постсоветского пространства особенности. Вне зависимости от форм государственности и управления (от молдавской парламентской республики и до среднеазиатских режимов личной власти), новые независимые государства так и не смогли выйти за рамки парадигмы «сохранение» и перейти к парадигме «развитие». В самом деле, Молдова на фоне других республик бывшего СССР демонстрирует поразительные успехи в демократии. Здесь сменилось уже 3 президента, а четвертый (Михай Гимпу) занимал должность исполняющего обязанности главы государства в ранге спикера парламента. Затянувшееся же переизбрание высшей законодательной ветви власти не подстегнуло (по крайней мере, пока) правящий класс Молдовы к переворотам или иным неконституционным действиям. Однако в 2001-2009 гг., то есть в период двух президентских легислатур Владимира Воронина, власть в Молдове принадлежала главе государства и его аппарату не в силу конституционных положений (повторимся, речь идет о парламентской республике), а скорее благодаря политическому весу и неформальному авторитету первого лица. После его ухода трудно себе представить, что по своему фактическому значению для процессов управления страной любой другой преемник Воронина может сравняться с ним. В 2009 году Воронин планировал остаться, уходя. Согласно Основному закону страны президент Молдовы не может занимать свой пост более двух сроков. Однако таких ограничений нет для спикера парламента и главы правительства. Воронин планировал остаться во главе законодательной власти. Более того, проблему с пересадкой в это кресло, имея в руках 60 депутатских мандатов, он решил. Однако протолкнуть на место президента «своего человека» не смог. Не хватило одного голоса, что привело к внеочередным парламентским выборам (29 июля 2009 года).
На этих выборах Компартия потерпела самое крупное поражение за последнее десятилетие. Коммунистам пришлось оставить за своими оппонентами ключевые позиции (главы правительства и спикера парламента). Однако и противникам ПКРМ не удалось перехватить инициативу и вырвать страну из внутриполитического кризиса. С одной стороны, полученный ими численный перевес над коммунистами не был подавляющим. Внутри парламента они не смогли набрать нужные, в соответствие с процедурой, голоса для избрания главы государства. Две попытки некоммунистической коалиции избрать нужного ей президента потерпели фиаско. В итоге сегодня Молдова получила президента с приставкой и.о. (его обязанности в соответствии с Конституцией исполняет спикер парламента). Впрочем, за отведенное им время коалиционерам так и не удалось выстроить эффективную политическую структуру. Слишком большими оказались противоречия между основными участниками альянса «За европейскую интеграцию». И дело здесь не только и не столько в политических различиях (хотя и они имели место).
Снова Молдова показала нам, что называться «европейцем» и заявлять свои претензии на место в «объединенной Европе» – еще недостаточное условие для прорыва к свободе, демократии и работающей власти. В особенности – в стране, имеющей серьезные проблемы с выработкой собственной государственной и политической идентичности. Такая проблема в других республиках бывшего СССР выражена в гораздо меньшей степени. Да, дискуссии о региональных и субэтнических различиях грузин ведутся (споры о мегралах, сванах, аджарцах). Однако трудно представить себе ситуацию, при которой тот или иной грузинский лидер оспаривал бы свою грузинскую идентичность и призывал бы отказаться от независимости ради объединения с другим государством. В Молдове же ситуация именно такая. В отличие от Грузии или Азербайджана политические силы Молдовы спорят между собой не только по поводу различных идеологических проектов или партийных программ. Они задаются вопросом о национальной идентичности, выбирая между румынами и молдаванами. По справедливому замечанию Дмитрия Фурмана и Кристины Батог, «из всех титульных народов бывших советских, а затем постсоветских республик молдаване обладают самым неопределенным и противоречивым самосознанием». Как следствие – конкуренция Кишинева не только с Тирасполем (то есть метрополии и отколовшейся провинции, что присутствует в противостоянии Тбилиси и Сухуми, Баку и Степанакерта, Тбилиси и Цхинвали, в 1990-х гг. – Москвы и Грозного), но и мощная конкуренция двух национально-государственных проектов «молдавенизма» и «юнионизма» (или «румынизма»). И эта конкуренция, начиная с 1989 года, то есть с периода, когда Перестройка с вопросов общей демократизации перешла к проблемам этнополитического самоопределения, знала периоды пиков и спадов двух обозначенных течений. Отсюда и особенности политического поведения коалиционеров.
Михай Гимпу (известный своими прорумынскими настроениями), став и.о. президента и спикером парламента, начал реализовывать сценарий, хорошо знакомый нам по грузинской истории 2004-2008 гг. В итоге ему удалось основательно испортить отношения с Россией. Как справедливо замечает Алексей Макаркин, «отношения России с Гимпу перешли в плоскость несовместимости». Вехами этого пути стали демонстративный отказ и.о. президента Молдовы приехать на парад, приуроченный к 65-летию Победы, призыв к НАТО разрешить многолетний конфликт с Приднестровьем, демонстративные проявления «братской любви» к Румынии и проталкивание закона «об оккупации», копирующего прибалтийский и грузинский опыт. Показательны также и те почести, которые и.о. президента Молдовы оказывал Михаилу Саакашвили. Накануне парламентских выборов последний получил от Михая Гимпу государственную награду.
Иное дело – Мариан Лупу, которому удалось после расставания с коммунистами (а в годы их правления он возглавлял парламент республики) «оседлать» умирающий проект под названием «Демократическая партия» и на протяжении двух избирательных кампаний собирать неплохой урожай голосов. Так в ноябре 2010 года он смог занять третье место, потеснив с этой позиции либералов (которые в прошлом году на первых внеочередных выборах взяли 14% голосов). К успехам последнего года для Демократической партии можно отнести и привлечение под ее знамена известного в Молдове предпринимателя Влада Плахотнюка. Лупу, заявляя о своем «европейском выборе», всячески подчеркивал и подчеркивает необходимость развития конструктивных отношений с Россией. Более того, именно Демократическая партия подписала Соглашение о партнерстве с «Единой Россией». «Несмотря на избранный путь в Европу, мы не можем портить отношения с Москвой, которые являются краеугольным камнем политической стабильности и развития нашей страны. С Россией нас связывает не только общее прошлое и настоящее, но и будущее», – заявил Лупу накануне выборов.
Что касается либеральных демократов, то Владимир (Влад) Филат показал себя сторонником «срединной линии». С одной стороны, как премьер он был вовлечен в решение текущих социально-экономических вопросов, касающихся молдавско-российских отношений. Публично он не скрывал своего прохладного отношения к раздуванию темы «геноцида» и «оккупации». Более того, он пошел на такой неординарный и смелый шаг, как встреча с бессменным лидером Приднестровья Игорем Смирновым. И это дало некоторые результаты в формате «малых шагов», так как было принято решение о возобновлении движения поезда по маршруту Одесса-Кишинев, что существенно облегчает жизнь людям в молдавско-приднестровско-украинском пограничье. Молдавские СМИ, настроенные на поддержку Филата, представляли его встречу на саммите глав правительств стран СНГ в Санкт-Петербурге с Владимиром Путиным как важнейшее событие для экономики страны. Однако в отличие от Лупу он воздерживался от слишком тесных политических контактов с Москвой, позиционируя себя в качестве «технократа» и «прагматика». Более того, Филат за время своего премьерства оказался очень эффективен на европейском направлении. Вспомним такие шаги, как встреча с канцлером Германии Ангелой Меркель, рекомендация Совета ЕС по иностранным делам для Еврокомиссии по подготовке либерализации визового режима для граждан Молдовы, а также подписание с Румынией договора о приграничном режиме. После «холодного мира» в отношениях между Бухарестом и Кишиневом при Владимире Воронине это было расценено как значительный успех. Повторимся также, что в случае с Румынией, в отличие теперь уже от Михая Гимпу, не было сделано никаких широковещательных политических деклараций.
Таким образом, созданная молдавскими антикоммунистами коалиция «За европейскую интеграцию» оказалась внутренне непрочной. В этом альянсе объединились слишком разные по своим взглядам и подходам политики. В итоге за время с лета 2009 по ноябрь 2010 гг. коалиционеры вели борьбу не только против ПКРМ, но и друг против друга. В особенности это касалось вопросов внешней политики. При этом их разногласия коснулись и самого главного – отношения к европейской интеграции, то есть стратегической цели объединения. Если Филат и Лупу высказывали свою готовность сверять часы с Брюсселем во всем, что касается внутриполитических трансформаций в Молдове, то Гимпу пытался проявлять большую самостоятельность. Так в полемическом порыве он как-то бросил в адрес Брюсселя, что «не является президентом какой-то там республики в Средней Азии», а потому в состоянии разобраться сам, какие конституционные новации нужны Молдове. В итоге коалиция не смогла выработать единый подход к такому ключевому для республики событию, как референдум от 5 сентября 2010 года. Это всенародное голосование стало очередной неудачной попыткой выйти из затянувшегося политического кризиса. Вопрос касался 78 статьи республиканской Конституции о порядке избрания президента страны. На голосование выносился вопрос о том, согласны ли граждане с тем, чтобы глава государства избирался бы в ходе всеобщих выборов, а не парламентом. Такая процедура существовала в Молдове после распада СССР и до 2000 года. И хотя «за» корректировку Конституции высказалось 89,2% участников референдума, а «против» только 10,8%, подвел низкий кворум. В референдуме приняло участие всего лишь 30,29% избирателей, в то время как необходимый порог для признания итогов голосования был установлен в 33,33 %. В итоге ЦИК Молдовы признал референдум несостоявшимся. Именно итоги референдума и подвели республику к очередному раунду предвыборных баталий.
Однако и последние выборы, похоже, не станут «светом в конце длинного тоннеля». По крайней мере, пока он не просматривается. По итогам ноябрьской кампании мы можем фиксировать значительный прирост голосов у либеральных демократов (партии, представляющей действующего премьер-министра республики). Теперь его партия имеет 32 мандата. У демократов – 15 депутатских мест, а у либералов -12.
5 декабря 2010 года экс-президент республики Владимир Воронин сделал заявление о создании левоцентристской коалиции между ПКРМ и Демократической партией. Но даже если таковая коалиция реально заработает, у нее будет 57 мест, а не заветные 61. При этом идея воссоздания «европейской коалиции» также не исключена из повестки дня. Таким образом, не исключено появление нового спикера парламента и премьера, но президентский пост снова может оказаться в руках «временно исполняющего обязанности».
10 декабря Конституционный суд Молдовы принял решение, вновь меняющее ситуацию. По ходатайству коммунистов, пройдет пересчет голосов. Результаты этой процедуры Центральная избирательная комиссия страны должна представить в Конституционный суд не позднее пятницы, 17 декабря.
Так или иначе, дальнейшая судьба этих парламентских выборов станет своеобразным тестом на зрелость для национальной элиты. Смогут ли блоки и партии пожертвовать своими амбициями ради вывода республики из череды перманентных выборов? Особенно, когда проблема политической (и даже этнической) идентичности находится в процессе формирования, далеком от завершения. Иначе с теми или иными вариациями ситуация, подобная июльской 2009 года или ноябрьской нынешнего года, может воспроизводиться достаточно долго.
Автор – Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра международных и стратегических исследований, Вашингтон, США
