День № 0. 8 апреля.
Семь утра. Выхожуиз автобуса Баку-Тбилиси: «Гуамарджос, Сакартвело!».
По дороге кдому друзей таксист рассказывает: он - бывший экономист, и потому понимает, чтограбительская приватизация здесь, в Грузии, как и в России, ни к чему хорошемуне привела.
«Вы на митинг завтра пойдете? Надо,обязательно надо идти! Я вот пойду! Не возможно так больше жить! Кто угоднопусть из оппозиции приходит к власти – только бы не Саакашвили. Вообще, прикоммунистах, конечно, было очень неплохо жить».
Коммунисты, 9апреля. Кровавый разгон митинга ровно двадцать лет назад – здесь, в Грузии, деньдевятого апреля, объявленный официальным выходным в память о тех трагическихсобытиях, кажется, всегда был связан с противостоянием советскому прошлому.«Все смешалось…»
***
Старушка,продающая хлеб в маленьком ларечке в старом тбилисском районе Ваке, вздыхает: «Скорее бы уже это 9 апреля прошло, а тострашно ведь как – чем все закончится. Лишь бы опять войны не было».
***
На крыльцоПарламента наклеен стикер с портретом Саакашвили, жующего галстук. Фотографирую.
Ко мне тут жеспускаются два человека с вопросами: кто я и откуда? Ответить не успеваю. Несколькопрохожих интересуются у спросивших: не отменили ли еще в Грузии свободу слова иинформации? Первые двое моментально ретируются.
Теперь ужеодин из моих спасителей решает узнать, откуда я приехала. «Москва – прекрасно! Я там жил двадцать лет. А по образованию кто? Историк?Замечательно! Я Вам хочу подарить свою книгу» На скамейке перед первойгимназией, которую, среди прочих, закончил Саакашвили, выслушиваю краткоесодержание книги: Абхазия - исконно грузинская земля.
***
Подруга,молодой юрист, жалуется, что из-за митинга все сошли с ума. Невозможно делатьничего другого – уже несколько недель все только к нему и готовятся. Оппозиция– выступать, власти – противостоять.
«Конечно, невозможно уже дальше. Послеавгуста совсем стало невозможно. Мы перестали уже отправлять какие-то запросыконкретным чиновникам. Посылаем в ведомство – люди на должностях меняются стакой скоростью, что на письма отвечать не успевают. Но я не верю, что сейчасчто-то может радикально измениться – кажется, не наступил еще критическиймомент. В 2004 наступил, а сейчас – нет».
День №1. 9 апреля
Утром небо надпрекрасным городом Тбилиси было хмурое. Погода испортилась. Резко похолодало.
До часу дня казалось,что в городе не происходит ничего. К эпохальному событию все подготовились заранее.Накануне в банкоматах не осталось мелких купюр, в некоторых и вовсе не былолари – только доллары и евро. Девушка моего приятеля, живущая на проспектеРуставели, вечером 8 апреля на сутки съехала подальше от центра - переждать.
***
Колоннымитингующих собирались к парламенту с разных сторон.
Люди шлипрямо по Руставели. Подходя к церкви, крестились. И лишь потом поворачивались кзданию Парламента.
К двум часамсобралось тысяч семьдесят. Сразу трудно было определить – просто понимала, чтомного. Привыкла оценивать количество людей на московских митингах:двести-пятьсот-тысяча… Но не столько.
Поначалуничего невозможно понять. В глазах пестрит от разных флагов. По специальномукоридору в толпе одного за другим под охраной к сцене проводят лидеровоппозиции. Все выступления – на грузинском.
Спасаетгрузинское гостеприимство: услышав мою русскую речь, сразу пытаются помочь. Объяснить,что хочет сказать выступающий, готов почти любой человек старше 35 лет. Но перевести,что он говорит, мало кто способен. Описав парой фраз суть сказанного, каждыйстремиться добавить, что он сам думает по поводу всего этого.
***
Многогрузинских флагов. Очень много молодых людей. Много людей среднего возраста. Многостариков.
Все спокойно.Люди просто стоят, общаются. Через несколько часов немного спала первоначальнаядавка в толпе.
Ни одногополицейского на улице. На вопрос об этом все отвечают, что власти боятсяраздражать людей, и что после 2007 года полицию на митинги вообще не выводят.
***
Слева от сценыкамень - мемориал жертвам событий 1989 года. Утром к нему возложил цветыСаакашвили. К обеду цветов уже много. Но в выступлениях почти никто невспоминает о событиях 89 года. А если и вспоминает, то в том смысле, что раньшес нами это делала советская власть, а теперь наша собственная. Нет не то чтоантирусских, - антироссийских посылов.
***
Сверху насцене привязан плюшевый мишка – один из организаторов с гордостью на негопоказывает: «Нашли! Олимпиаду 80-го здесьеще помнят».
***
Митингующиеосвистали одного из лидеров оппозиции, Нино Бурджанадзе. Бурджанадзе попросилапрощения за то, что в 2007 не смогла защитить людей от применения силы приразгоне митинга. Бурджанадзе не слишком популярна среди простых людей – всего меньшегода назад она была одним из ключевых чиновников страны, спикером парламента.Многие сразу вспоминают, что, уходя, она оставила за собой очень дорогуюрезиденцию.
***
Выступлениядлятся третий час.
Спрашиваю узнакомых, на какое время назначено окончание митинга. В ответ - удивленныевзгляды: ни на какое, все останутся здесь пока не добьются того, что требуют –отставки Саакашвили. Или пока всем все не надоест. Но все будет продолжаться неменьше двух-трех дней. Может, неделю.
Московскаяпривычка: если уж митинг разрешили, нужно вовремя закончить и разойтись.
***
Черезнекоторое время тысячи три человек под предводительством кого-то из лидеровоппозиции отправляются к телецентру. Им не нравится, что «Общественноетелевидение» недостаточно активно освещает происходящее в городе. Начинаютсяпереговоры с руководством канала. Кажется, приходят к тому, что показыватьбудут больше. По остальным телеканалам репортаж идет в прямом эфире. В кафеотеля Mariott рядом спарламентом возникает штаб прессы – журналистов в городе огромное количество.
***
К десятивечера возле Парламента остаются не больше полутора-двух тысяч человек. Всеподъезды к площади блокированы машинами митингующих. По периметру - легковыеавтомобили, заполненные людьми «в штатском». Раз в 10-15 минут кто-нибудь произноситсо сцены короткую речь. Остальное время – музыка. Все ждут.
Саакашвилиобъявлен ультиматум – до 15.00 следующего дня он должен уйти в отставку. Чтобудет, если не уйдет, скажут завтра.
Знакомый из«Республиканской партии» говорит, что начнут акции неповиновения. Полагают, чтопрезидент может предложить альтернативный вариант – провести перевыборы вПарламент. Парламент ужасный, и нужно подумать – может быть стоит на этосогласиться. И вообще, вопрос – соглашаться ли на что-то, кроме отставкиСаакашвили.
Холодпробирает до костей. Жду только одного – костров. Первые костры появляются кполуночи. Жгут собравшийся за день мусор. Смердит горящий пластик.
Послеполуночи остается в основном молодежь, уже хорошо выпившая – больше, чем нужнодля сугреву. То тут, то там тут начинаются народные танцы. Поют что-то проСакартвело. Хорошо поют.
Здесь спокойно.Главное происшествие – машина с выбитыми стеклами. Сотрудники офиса омбудсменаГрузии, отслеживающие ситуацию, говорят, что в этой машине ехали молодые люди сфлагами Грузии. Их остановили и избили какие-то другие люди, «в штатском».
Другойзнакомый ведет показать двор Парламента – там стояли несколько машин соспецназом. Спецназ не находим. Зато есть полицейская машина - с пробитымиколесами, обклеенная антисаакашвилливскими лозунгами.
На Тбилисиопустилась холодная ночь.
День №2. 10 апреля
Двенадцать часов дня. Министерство внутренних дел Грузии.Кабинет начальника Департамента информации Шота Утиашвили. Господин Утиашвилиговорит, что здания, в которых размещаются органы власти, взяты под охрануизнутри. «Под вечер митингующие начнутпикетировать правительственные здания – они об этом потом объявят – пусть пикетируют.Кому это в пятницу вечером помешает?» До истечения ультиматума президентутри часа.
На выходе изминистерства милиционеры разглядывают мой паспорт, оставленный на вахте.Смутившись, отдают. Нечасто здесь бывает кто-то из России.
К двум часам пополуднина площади собирается уже тысяч 30-35 тысяч – половина от вчерашнего. Посленочи радует разительный контраст: очень много интеллигентных лиц. Видимо,ночные стояльцы сделали своё дело - митинг идёт непрерывно.
Саакашвили вотставку не ушел. Вместо этого предложил внести ряд изменений в избирательноезаконодательство. И отдельные поправки слишком мелкие, и весь пакет, с точкизрения оппозиции, явно недостаточен. Заявляют о начале акций гражданскогонеповиновения: нужно стихийно перекрывать улицы.
***
Весьоставшийся день непонятно, где и как можно проехать по городу.
Знакомый насвоей машине прямо на Руставели пресекает двойную сплошную, решив ехать вдругую сторону: «Хоть какая польза отэтих митингов – никто сейчас за нарушениями не смотрит». Чуть дальше отцентра припарковались в неположенном месте. Узнав, что я из России, сотрудникдорожной полиции, обходивший все автомобили, решает штраф не выписывать.
***
Восемь вечера.Около десяти тысяч человек митингующих возле телевидения. Большие окна завешанырекламными плакатами. Сквозь стекло дверей и наклейки на них видны крепкиепарни внутри здания. Стрелять, кажется, некому, – московский 93-й год не повторится.
Отвлеклась натрехминутный разговор по телефону, не заметила, как толпа двинулась – почтибегом приходится догонять хвост колонны. Движение в сторону центра мгновеннопарализовано. Один автобус все-таки решается, страшно сигналя, обогнать наповороте митингующих, все остальные покорно едут в хвосте. Волна синих флаговреспубликанской партии, барабанный бой, звучащее над десятитысячной толпой, какритм народного танца «Са-карт-ве-ло!», - заполняют проспект Руставели. Успеваютпроскочить несколько встречных машин. Водителю синей Audi ужеговорят, что лучше постоять четверть часа на обочине. Остальным объяснений нетребуется – вереница такси покорно ждет. Похоже, сегодня без лишней надобностистараются сегодня в центр не ездить.
Но, кажется,никто не воспринимает происходящее как конец света. На проспекте продолжаютработать магазины. Люди выходят на балконы посмотреть на митинг.
Напротив Оперноготеатра заскакиваю в кондитерскую – можно спрятаться от пронизывающего ветра инемного согреться. Молодой человек в очереди выступает в роли переводчика дляменя и девушки-продавщицы. Переводит с грузинского на английский - они оба незнают русского…
***
Согреться - здесь,перед парламентом, этого хотят все. Второй день в Тбилиси небывалый для апреляхолод. Ветрено.
Ветер крутит мусор,сбивая его в кучи по углам. Все более очевидна анархия, воцарившаяся на площадив один квадратный километр в центре города. Любой может войти на этублокированную со всех сторон для проезда территорию. Молодёжь, жаждущаяэкстрима и драйва. Интеллигенция, которая вечно за все в ответе. «Простыелюди», недовольные безработицей и низкими зарплатами. Лидеры оппозиции, сами впрошлом сидевшие в пикетируем ныне здании. Нищие, просящие милостыню. Старушки,торгующие семечками, чурчхела и хачапури.
Сегодня днем,задумчиво жуя купленный со скидкой в 30 тетри хачапури, чуть не налетела наБурджанадзе и Аласанию, пробиравшихся к сцене. К бывшему спикеру парламента ии.о. президента, кажется, до сих пор никто подойти не решается. А вот Аласаниипришлось по дороге дать автограф и взять одно письмо.
К вечерувторого дня рейтинг Бурджанадзе явно вырос – ее выступление, вновь освистанноевначале, завершилось овацией. Впрочем, возможно, тому способствовалисегодняшние избиения ее сторонников неизвестными людьми.
Среагировавна русскую речь, подхожу к нескольким женщинам: «Мы отсюда не уйдем, пока он в отставку не уйдет». Со сценыотбивкой между выступлениями звучит то же: «Миша,уходи!».
Девятьвечера. На площади под тридцать тысяч человек. В сотне метров оттуда офискоалиции из двух десятков неправительственных организаций, отслеживающих ход акций.Там точно встречу кого-нибудь знакомого, - может, удастся последние новостиузнать, выпить чаю и согреться. Попадаю на совещание, знаю каждого второго – послеавгустовской войны все бросились активно мирить и встречать грузин именно срусскими. От долгих объяснений, почему это я третий день в Тбилиси и до сих порне побывала у всех в гостях, спасает лишь то, что все слишком заняты. В глубинкелюдей запугивают, «не рекомендуют» ехать в Тбилиси. В городе началисьзадержания участников протестных акций. Людей с флагами останавливают,вытаскивают из машин и избивают. На вопрос, делает ли это полиция, ребятаобъясняют, что после 2007-го полиция сохраняет видимое невмешательство.
Как фон,работает телевизор. По всем местным каналам почти непрерывно идут новости –митинг оппозиции и комментарии вокруг него.
Кто-тоотрывается от обсуждения происходящего в городе: «Варя, а что такое «Наши»? Я правильно понимаю, что что-топрокремлевское?» «Более чем. А что?» «Недавно по новостям передали, что десятьавтобусов членов движения «Наши» выезжают из Москвы в Тбилиси для поддержкиоппозиции. Планируют заехать через Цхинвали… Это же Саакашвили теперь можетсказать, что Кремль поддерживает оппозицию. Ой, только этого еще нам нехватало…»
Неделю назадМИД Южной Осетии на такую вот просьбу – разрешить проехать в Тбилиси – ответил:у них с Грузией пока не установлен пограничный режим. И вообще, я, какгражданка иностранного государства и сотрудник иностранной организации, должнабыла их письменно предупредить о своем приезде за три дня. Там даже нашли «Положение»от 2005 года, в котором это все прописано.
К словусказать, югоосетинские паспорта начали раздаваться только два года назад, тогдакак российские паспорта в никем ещё не признанной тогда республике выдавали ужев 2003-2004 годах. Получается, на момент составления того «Положения»большинство жителей Южной Осетии находились там незаконно?
Интересно, депортируютли сейчас «нашистов» за незаконный въезд в республику? Или проявятгостеприимство?
…Долго плутаюпо узким улицам старого Тбилиси. Дом, тепло, ужин, – хачапури, джонджоли,«Боржоми», - под мужское хоровое пение из приёмника: прямая трансляция сплощади...