Вероятность раскола Украины, увы, невесть какая новость. Все девяностые—начало нулевых, все «десятилетие свободы» Украина бы стабилизирована, во-первых, внешним образом, а во-вторых, внутренней постоянной работой по созданию временных компромиссов и гашению любой напряженности. Украинским журналистам, в отличие от российских, было сложно: ничего (с точки зрения общественного резонанса — по московским меркам) не происходило, но инерция была гарантией единства страны. Внутренне стабильное, прочное государство в спокойной Украине, как, впрочем, и в бурлящей России, построено за прошедшие годы не было.
Рассыпался, прежде всего, внешний контур. С 2000-го года, сразу после начала второго срока Леонида Кучмы, когда, казалось, государство еще более усилилось, а стабильность приумножилась, начался т. н. «кассетный скандал». Оставляя позднейшим расследованиям вопрос о том, кто стоял за данной попыткой свержения власти, нельзя не констатировать, что использована ситуация была США. Они приютили автора компрометирующих пленок майора Мельниченко и раздули в свою пользу скандал с якобы имевшей место продажей ракетных комплексов «Кольчуга» Ираку.
С другой стороны, Россия, оказав политическую поддержку Леониду Кучме, тоже использовала ситуацию — для сближения, прежде всего экономического, наших стран. Это стало возможно на фоне хороших цен на нефть и начала становления на территории России транснациональных компаний. Этот же процесс совпал со становлением и крупных украинских компаний, претендующих минимум на влияние во всей Восточной Европе.
Ситуация на начало нынешнего года была следующей. Россия иногда в партнерстве, иногда в конкуренции с восточно-украинским капиталом имела огромное влияние на экономику Украины. США, сделав еще в 2000-м году ставку на Виктора Ющенко, претендовала на будущую почти абсолютную лояльность политической власти Украины. Учитывая, что Россия была не готова предлагать интеграционных проектов в СНГ, а США имели кучу других проблем, в частности Ирак и собственные выборы, казалось логичным, что надо договариваться.
В данной реконструкции следует сделать оговорку на позицию Евросоюза. Беседа с одним из советников немецкого правительства в Москве и контакты с евродепутатами в Киеве подтверждают, что нынешняя более-менее жесткая реакция ЕС по поводу украинских выборов не является следствием некоей «большой политики». Она обусловлена во многом тем, что многотысячные митинги изо всех телевизоров — это важнейший фактор самоопределения для любого европейского политика, который всегда находится в состоянии подготовки к очередным выборам. А что касается членства Украины в ЕС — это такая длительная перспектива, что про нее пока никто и не думает — достаточно проблем и с имеющимися новыми членами ЕС. А риторика о европейских перспективах Украины и Белоруссии — это риторический прием поддержки проевропейски настроенных деятелей в этих странах.
Однако, парнерско-конкурентной договоренности между Россией и США в регионе по каким-то причинам не состоялась. При этом Ющенко оказался недоговороспобен с точки зрения крупного бизнеса и действующей элиты Украины. Поэтому впервые в истории Укрианы возникла (пока верхушечная) партия Востока Украины. СейчасУкраина пришла к очень плохой ситуации: сначала Львов вышел из конституционного поля Украины в результате решения о локальном восстановлении советской власти, потом Юго-Восточный регион сделал заявление о возможном референдуме о суверенитизации.
Понятно, что заявления губернаторов Востока и Юга, как и властей Запада Украины — это всего лишь обозначение крайней линии обороны, на случай бескомпромиссного столкновения позиций, попыток лишить голоса одну их частей страны. Но уже это говорит о том, каковы издержки отсутствия компромисса в международной и внутренней политике Украины.
Теперь о том, что является ресурсом единства Украины и мира в ней.
Мы хорошо понимаем, что значительная часть «оранжевого» митинга — вполне искренние и симпатичные люди, обуреваемые гражданским чувством, что бы ни говорила какая-то часть российских СМИ, участвуя в (тоже, впрочем, полезной) кампании против Ющенко. Это понятно из непосредственных киевских ощущений и многочисленных писем (нас часто вообще кроют последними словами, в том числе и свои люди), например такого:
«Компания, в которой я работаю, аполитична, но мне абсолютно не все равно что происходит в этой стране, сейчас, пожалуй, как никогда за все 9 лет, что я здесь живу. Меня заражает своей энергией то, как мои друзья, кто чем может, помогает (каждый своему движению). Вот только два часа назад при мне одна из крупных сетей магазинов выделила продукты для живущих в палатках на крупную сумму денег… и это не один пример. Сейчас звонила своим знакомым они все на баррикадах. Хозяин одной из крупных украинских компаний передал повстанцам 800 пуховиков, покупает лекарства, еду, и сам на майдане уже 4 дня».
Весь вопрос теперь, как Украина может использовать массовый подъем в Киеве и других регионах на благо. Во-первых, следует разобраться, в чем может быть гражданская и политическая платформа уличного протеста, а не просто «Так, Ющенко!» Понятно ведь, что начавшееся децензурирование телевидения и создание общественного телевидения на базе государственного канала может быть одним из требований. Увеличить по телевизору количество клипов «Воплей Видоплясова», вместо попсы, — я тоже «за», и «олигархи» вряд ли будут сильно против. Что еще? Должно же быть что-то? Понятно, ведь что требование всей полноты власти Ющенко и Тимошенко мало того что не решает никаких проблем с «честностью власти», но еще и не является хорошей платформой для общения с той половиной народа Украины, которая голосовала иначе. Даже рабоче-крестьянская революция воевала не за лозунг «Вся власть Ленину».
Сторонники Ющенко должны оглянуться и понять, что они не одни в стране, что люди с другой позицией — не дураки, не быдло, не бандиты — это такие же граждане, имеющие право на свой выбор, и их следует уважать. И их тоже много — полстраны.
Александр Даниель в своей статье припоминал добрым словом основателя «Народного Руха» покойного Вячеслава Черновола, который на заре независимости предлагал Украине федеративное устройство. Интересно, что Тарас Черновол, его сын, сейчас работает внештатным советником в команде Виктора Януковича. За что в лагере сторонников Ющенко его чуть ли не прокляли. В одном из своих интервью он именно это называл основанием своего выбора — нетерпимость: конкуренты для них «бандиты», «москали», «предатели», «воры», «отравители». Тут дело даже не в том, что все эти обвинения мало того что не доказаны, но и в том, что именно острота обвинений позволила мобилизовать до предела электорат. Но теперь именно это является тормозом мира и единства в стране.
Поэтому было бы хорошо, чтобы уличный протест в Киеве смог освободиться от культа личности, сохранить миролюбивый характер митинга и избавиться от тупой нетерпимости ортодоксальных ющенковцев, грозящей расколом страны. В частности, освободиться от провокаторов, которые вещают про злобный российский спецназ, танки в городе и прочие агрессивные замыслы конкурентов. А так же врут о том, что на самом деле весь народ за Ющенко, в то время как понимают, что реальность электоральной поддержки — около фифти-фифти.
С другой стороны, Януковичу и его сторонникам следовало бы понимать, что, мобилизуя своих сторонников, не следует доходить до черты, за которой заканчивается единство Украины. А также сделать ряд выводов относительно взаимодействия с населением, поддерживающим Ющенко. Стоило бы научиться работать со СМИ не только в режиме агитации, но и в режиме открытой полемики, тем более что известно — Янукович в качестве полемиста точно не хуже Ющенко, что и показали дебаты.
Сторонам также следует понимать, что Леонид Кучма — сейчас более, чем действующий президент, который будет рад в очередной раз спасти страну от раскола, к которому ведут непримиримые оппоненты. А декларации, принятые Радой, ничего не значат, кроме того, фиксации договоренностей сторон в том виде, как их понял действующий президент, — нельзя признавать окончательными результаты выборов, объявленные ЦИК и рассматриваемые в Верховном Суде, с одной стороны, и снять блокаду правительственных зданий митингующими — с другой.
