Говорили, что в ненастные ночи идолы сами выкапываются из земли, выходят на дорогу и подают знаки-
А. и Б. Стругацкие, «Трудно быть богом»
Если ехать в Чечню, чтобы изучить предвыборную ситуацию, грех не посетить штабы кандидатов. Чем я и занялась вплотную, добравшись до Грозного в серый дождливый четверг, 18 сентября 2003г., когда до выборов президента Чеченской Республики (или, как пишет местная газета «Терская Правда», «всенародных выборов- первого президента свободной Чечни», которые «летописью войдут в историю чеченского народа, будут изучаться потомками») оставалось меньше трех недель. Надеюсь, что при изучении этих в высшей степени неординарных событий пресловутые «потомки» не проигнорируют и мой текст.
Я долго искала Департамент торговли в полуразрушенном городе (вообще-то «полуразрушенный» для Грозного v словечко слабоватое, но ведь целые дома где-то остались, так что нельзя сказать v «разрушенном целиком»). Поднявшись на второй этаж по обшарпанной лестнице, я увидела искомое v а именно табличку «Штаб NN».
Визит к NN входил в программу-минимум. С одной стороны, этот кандидат v ведущий специалист пресс-службы действующего и. о. президента Чечни v вроде как баллотируется против собственного босса. С другой стороны, наглядной агитации в его пользу в республике не сыщешь днем с огнем. Правда, это не показатель v кроме вездесущих плакатов и баннеров Кадырова, к 18 сентября в Чечне никаких агитматериалов в глаза не бросалось; так v по мелочи- А с третьей стороны, тот же NN инициировал снятие с регистрации Малика Сайдуллаева, остававшегося основным противником действующего главы республики в избирательной скачке с препятствиями v после успешной ликвидации таких барьеров, как Асламбек Аслаханов и Хусейн Джабраилов.
В целом, кандидат v личность загадочная и противоречивая. Правда, выйти на эту личность напрямую оказалось невозможно v телефон NN в списке кандидатов на должность президента ЧР не значился. Невозможность побеседовать с кандидатом лично не очень расстраивала v когда речь идет о выборах, беседа с главой штаба порой дает гораздо больше.
Перешагнув порог кабинета начальника штаба, я выпалила скороговорку про то, как «Московская Хельсинкская группа, старейшая из ныне действующих правозащитных организаций России, озабочена предвыборной ситуацией в Чечне и хочет знать, насколько в республике соблюдаются избирательные права граждан» и т.д., и т.п.
Взлохмаченный мужчина средних лет с блестящими глазами изумленно спросил:
v Так вы, это, ко мне пришли?
v Если вы начальник штаба, то к вам.
v Да, v представился он, v Кагирманов Мовсар Мухамедович. И вы действительно пришли со мной поговорить? О чем?
v Ну, v прощебетала я, v вы же ведете агитацию, работаете с избирателями. Интересно, как вы видите предвыборную ситуацию. Нет ли каких проблем?
v Вы подождите. Сейчас. Я всех сотрудников позову, чтобы вы всех увидели! Эй, идите сюда! Все идите! К нам разговаривать пришли!
В боевом кличе начальника штаба звучало такое неподдельное ликование, будто я v первый посетитель за всю историю заведения. Комната как по мановению волшебной палочки наполнилась людьми, на меня уставилось полтора десятка пар выжидающих глаз.
v Ну так вот, теперь все здесь, v начал разговор Кагирманов.
v А вы, вообще, знаете, как зовут нашего кандидата?
v NN, v в ужасе ответила я, прикидывая, как буду выбираться из этого сумасшедшего дома. Все присутствующие согласно закивали.
v Совершенно верно, v подтвердил начальник штаба, v а вот и его портрет. Мы вам дарим.
С глянцевой бумаги на меня глядел немолодой мужчина в костюме, с задумчиво-романтическим выражением лица и импозантными седыми усами.
v А сколько всего у кандидата штабов? Как прошел сбор подписей?
В ответ услышала, что штаб ровно один, и я в нем сижу, но есть районные представители, и большинство из них тоже сидят здесь. А подписей собрали 13580. И Кагирманов v не только начальник штаба, но и глава некоего благотворительного фонда «Зов матери», зарегистрированного аж в 1995 году. И сбором подписей занимались люди, связанные с этим фондом. Да и все сотрудники штаба так или иначе имеют отношение к фонду. На этом росток нормальности в нашем разговоре увял. Наклонившись, Кагирманов доверительно произнес:
v Так вы спрашивали, есть ли проблемы? Я вам скажу: проблема есть v и очень серьезная: до сих пор членам штаба ничего не заплатили. Ни копейки. Мои сотрудники подтвердят.
v Вам не заплатил ваш кандидат?
v Не заплатил. И это очень серьезно.
v Сочувствую. А программа у вашего кандидата есть?
v Что?
v Программа.
v Программу NN пока не выдвинул.
v Но еще выдвинет?
v Это вряд ли-
v А как же вы тогда за него агитировали? Что людям говорили, когда эти 13 с половиной тысяч подписей собирали?
v Ну, я сам все агитаторам объяснил. Я ведь его давно знаю. И мы рассказывали, как он сначала был грузчиком на рынке, там, работал, и человек он такой-
v И что же, этого было достаточно?
v Но ведь он народный поэт.
Я вспомнила одного поэта, ранее претендовавшего на пост президента Чечни v Зелимхана Яндарбиева, v лучшее доказательство плохой совместимости этих амплуа.
v А как вы ведете кампанию? Какие распространяете агитационные материалы?
v Материалы?
v Ну, плакаты, листовки-
v Этого нет. Мы просто даем людям портрет NN и Конституцию Чеченской республики.
На этом месте я получила зелененькую брошюрку с надписью: «Проект Нохчийн Республикан Конституци» v видимо, осталась со времен незабвенного мартовского референдума v и решила задать щекотливый вопрос:
v Если не ошибаюсь, именно ваш кандидат инициировал снятие Малика Сайдулаева?
Сотрудница штаба ойкнула и прикрыла рот рукой:
v Как, Малика сняли?
v Да, вот уже неделю назад.
v Ой, а я только от вас первый раз слышу. Ой, вот ведь-
Другие «штабисты» загудели, стали задавать вопросы, и узнали от меня, что Верховный Суд РФ прямо сейчас разбирает это дело, скоро будет решение-
Начальник штаба попытался взять ситуацию под контроль:
v Мы об этом узнали уже потом. Заранее не знали. И сам кандидат не знал. То есть ему сказали совсем в последний момент, он и подал жалобу.
v Кто сказал?
v Ну- знаете-
v Хорошо. А что ваш кандидат дальше будет делать?
v Знаете, как говорят: «Мавр сделал свое дело v мавр может уйти».
v Думаете, уйдет?
v Мы Вам говорим. Сотрудникам штаба ни копейки не платили. Мы вообще кандидата уже две недели не видели. Мы вот подпись с него на документах две недели получить не можем.
Я заметила лежащий перед начальником штаба листок. Под заголовком «Анкета для социологического опроса» была таблица с именами и данными кандидатов и два вопроса для избирателей: «За кого Вы будете голосовать?», «Почему Вы будете голосовать таким образом?». Присутствовали также графы для «установочных данных» респондента.
v У вас опросник для исследования. Какую делали выборку? Каковы результаты?
v Мы ничего не делали. Потому что не умеем. И нам уже два месяца ни копейки-
v А зачем же опросник на столе лежит?
v Принес кто-то. Сказал сделать. А мы не делаем. Я его использую, чтобы отмечать выбывших кандидатов. Вот, видите, напротив фамилии Аслаханова «минус» поставил. А вчера Цуев выбыл v я напротив него тоже «минус» поставил. А напротив Сайдуллаева v маленький совсем «минус», потому что еще не точно-
На этой драматической ноте я распрощалась. Одно из двух v либо это я сошла с ума, либо мир окончательно рехнулся. Этот театр абсурда был бы смешон, если бы рядом не было реальной жизни, измученных войной людей, которые читают в газетах: «Выборы Президента Чеченской Республики должны послужить поводом для объединения Чечни. Они необходимы и своевременны».
Через два часа в Шали я разговаривала со столпившимися около здания местной администрации матерями «исчезнувших». Женщины повторяли: «Какие могут быть выборы, когда не вернули наших сыновей, когда мы даже не знаем, где наши сыновья, живы ли они?» Эти слова, это горе превращали нелепую сцену в штабе кандидата из фарса в трагедию.
