В понедельник, 11 февраля произошла экстренная встреча только что переизбранного президента Сербии Бориса Тадича, премьер-министра Воислава Кошуницы и председателя Скупщины (парламента) Оливера Дулича. Дулич предложил провести 14 февраля заседание Скупщины, на которой, помимо инаугурации Тадича, состоялись бы дебаты о размещении миссии ЕС в Косово и о подписании соглашения о присоединении к ЕС. В тот же день могло бы состояться и заседание правительства, а всему этому предшествовало бы 12 февраля и заседание Совета национальной безопасности под председательством президента. Сообщения о результатах встречи говорят о том, что участникам встречи договориться пока удалось, но разногласия вскоре могут проявиться снова.
Необходимость всех эти срочных встреч продиктована не только близящимся односторонним провозглашением независимости Косово, но и политическим кризисом, в котором оказалась Сербия, едва закончились президентские выборы. Победителем на них стал – не только в формальном, но и в политическом и моральном отношении Тадич, а главным проигравшим – формально не участвовавший в них Коштуница.
На бумаге оба этих деятеля и возглавляемые ими партии – Демократическая партия Тадича и Демократическая партия Сербии Коштуницы, а также партия Г-17+ Младжана Динкича являются партнерами по правительственной коалиции. Однако ни для кого не секрет, что Коштуница не только не стремится уменьшить или смикшировать свои разногласия с Тадичем, но и активно играет на них. Он и его партия постепенно все более утрачивают демократичность, которая остается уже только в названии. Коштуница идейно все больше эволюционирует в сторону националистической оппозиции – Сербской радикальной партии, которую создал находящийся ныне в Гаагском трибунале в качестве подсудимого Воислав Шешель и которой руководит соперник Тадича по второму туру Томислав Николич.
В ходе выборов и после них Коштуница нарушил как минимум соглашение о коалиционном партнерстве: он не поддержал Тадича как единого кандидата от правительственной коалиции, выдвинув «своего», заранее не имевшего никаких шансов на выход во второй тур, Велимира Илича. За два дня до второго тура премьер окончательно заявил, что его партия не будет поддерживать ни одного из кандидатов. В условиях предвыборной борьбы, когда был важен буквально каждый голос, это был удар в спину партнеру. Во-вторых, он во втором туре он проиграл свою ставку, поскольку часть его избирателей все же поддержала Тадича. Это ослабило и без того не очень сильные позиции премьера, партия которого по результатам парламентских выборов была по отношению к партии Тадича младшим партнером. После выборов неизбежно должен был встать вопрос о перераспределении влияния и, возможно, министерских и иных постов в пользу партии Тадича. Под угрозой оказалось положение Коштуницы как премьер-министра.
Неудача Коштуницы – это не только его личное поражение, поставившее его карьеру на грань краха. Это поражение и давно сплотившихся вокруг премьера многих бывших соратников Слободана Милошевича. Это поражение и его экспертно-идеологической команды, представители которой принадлежат к тому кругу белградской интеллигенции, который пытался соединить свои воспоминания о титовской Югославии с сербским национализмом и собственными карьерными устремлениями. Политическая линия великосербского национализма, восходящая к середине ХIХ в., к «Начертанию» Илии Гарашанина и продолжившаяся в 1910-1920-е гг. через Николу Пашича к «Меморандуму» Сербской академии наук искусств 1986 г., потерпела очередное поражение.
Все это вынудило Коштуницу сделать в очередной раз «беспроигрышный» ход – выкинуть на стол «косовскую карту», заявив о том, что планировавшееся подписание соглашение с ЕС является ловушкой для Сербии, поскольку приведет к признанию ЕС независимости Косово. Соглашение о коалиционном партнерстве называло одними из приоритетов путь Сербии в Евросоюз. Как известно, именно отношения с ЕС и дальнейшая стратегия развития Сербии был центральным пунктом предвыборной кампании. Тадич выступал «за», Николич – «против». Коштуница – фактически «против», чем вновь нарушил соглашение. При этом Тадич считал и считает, что именно сближение с ЕС позволит Сербии укрепить свои позиции относительно непризнания возможного самопровозглашения косовской независимости. И в обоснованности своего подхода он сумел убедить большинство избирателей.
Пути не только Коштуницы и Тадича, но и Коштуницы и демократии в Сербии расходятся все дальше. Вместо проведения не только давно назревших, но и перезревших с конца 1980-х гг. социально-экономических реформ, вместо выведения стран из тупика и изоляции Коштуница предлагает по-прежнему заниматься этнополитическими конфликтами с другими народами, продолжая разрушать тем самым сербское общество, государство и политическую систему.
Наблюдатели в Белграде полагают, что скорее всего нынешний кризис приведет к парламентским выборам, по итогам которых должно быть сформировано новое правительство. Вероятно, они состоятся в мае, поскольку именно тогда должны пройти уже назначенные выборы в местные органы власти. Однако кто возглавит новое правительство, не берется предсказать никто. Вновь будет очень жесткая борьба, и Коштуница может утратить свой пост. Его избиратели во втором туре президентских выборов разделились между Тадичем и Николичем. Вполне вероятно, что процесс эррозии затронет и саму Демократическую партию Сербии. Не только идеологически, но и институционально Сербия движется к двухпартийной, двухполюсной системе, в которой мелким партиям, пытающимся сидеть на двух стульях и превращающимся в «бизнес-проекты», места не окажется.
Кроме того, предав своего партнера, а затем спровоцировав внутри- и внешнеполитический кризис, в глазах многих рядовых граждан Коштуница нарушил ясно выраженную волю большинства избирателей и ослабил позиции Сербии. Конечно, он и некоторые его сторонники еще смогут, вероятно, получать те или иные посты. Однако за это Сербии придется рисковать своим будущим. Если до 2007 г. она платила по долгам Милошевича, то с 2008 г. она будет платить по долгам Коштуницы. Падение биржи, неуверенность иностранных инвесторов, а также опасения за экспорт из Сербии и импорт в Сербию, от которого в большой степени зависит снабжение и жизненный уровень населения, это подтверждают.
