Полгода назад президент Путин обещал вернуть на боевое дежурство ракеты с разделяющимися боеголовками v но не вернул. В среду США наконец-то обнародовали основы своей новой ядерной политики: помощник американского министра обороны Дж.Д.Кроуч сообщил на брифинге, что через пять лет арсенал находящихся в оперативном состоянии ядерных боезарядов США будет сокращен до 3,8 тыс. с нынешних примерно 6 тыс. единиц, а к 2012 г. - до уровня, обещанного Бушем президенту России (до 1700-2200 боезарядов).
Критики сразу отметили, что вопреки как предвыборным обещаниям, так и недавним призывам покончить со стереотипами времен холодной войны, объявленные сокращения не сильно отличаются от тех, что планировала предыдущая администрация. Так, из общего числа сокращаемых боеголовок 800 приходятся на четыре (из восемнадцати) подлодок класса «Трайдент», избавиться от которых решил еще Клинтон; 1000 - на 500 ракет «Минитмен III», сокращаемых в соответствии с договором START II от 1993 г., и так далее. В то же время нынешняя администрация утверждает, что не все снимаемые с дежурства боеголовки просто отправятся на склады; действительно v налицо и некоторое сокращение средств доставки. Вообще же, по мнению Пентагона, ни одно из предыдущих соглашений по контролю над вооружениями не содержит требования об обязательном уничтожении снимаемых боезарядов, а потому неопределенная (видимо, значительная) их доля будет переведена в резерв; в случае необходимости боезаряды можно вернуть в строй в течение нескольких недель или месяцев.
Главная интрига, однако, не в этом. По мнению Кроуча, «русские делают то же самое». Вашингтону все равно, уничтожаем мы боеголовки или отправляем на хранение. Дело в том, что Россия сегодня v не единственная и не главная угроза; теперь опасность представляет любой, у кого есть «техническая возможность» (capabilities-based approach). Это, как уже неоднократно заявлялось в Вашингтоне, и «страны-изгои», и террористы, доставляющие в США ядерный заряд на сухогрузе, в грузовике или в чемодане. В общем, «в новом веке мы ожидаем сюрпризов».
Самое примечательное во всей этой истории - отказ США принципиально исключить возможность тактического применения ядерного оружия. Речь, таким образом, идет о новом отношении к Бомбе. На протяжении последних десятилетий политическая стратегия была основана на доктрине ядерного сдерживания, а в общественном сознании преобладал апокалиптический образ сверхдержав, которые обмениваются массированными ядерными ударами, превращая в пыль и друг друга, и всю планету. Стоит, однако, вспомнить, что сами военные никогда не исключали возможности «ограниченной» ядерной войны, а в арсеналах существовало «тактическое» ядерное оружие, то есть артиллерийские, минометные заряды и чуть ли не гранаты. Предполагалось, что последние можно будет использовать, НЕ провоцируя при этом массированного ядерного удара противника по своей территории (например, в ходе танковых битв где-нибудь на Рейне или Сене; европейцы это понимали и настаивали на сокращении обеими сторонами всего НЕ-межконтинентального).
Теперь же США вновь ощущают себя уязвимыми; более того, теперь никто не знает, откуда ждать удара. Поэтому, публично отказываясь от доктрины ядерного сдерживания в отношениях с Россией, США по сути возвращаются к ней же, но только на микроуровне: сдерживать предстоит пресловутых террористов и государства-изгои. Не случайно еще в самом начале войны с терроризмом Джордж Буш объявил, что врагами США будут считаться не только сами террористы, но и их укрыватели и сообщники v причем не отдельные лица, а целые режимы и государства. Иными словами, вводится принцип коллективной ответственности: укрывается Осама в Афганистане v значит, в той или иной степени виноваты все афганцы, которые не сумели собственными силами уберечь США и человечество от угрозы "Талибан". И потому, если на одном из сентябрьских «Боингов» оказался бы ядерный заряд, нанесение удара возмездия по Кабулу и Кандагару v по КОМУ-НИБУДЬ - не представляло бы собой моральной проблемы.
Одновременно это означает снижение сдерживающей эффективности ядерного оружия. До сих пор многие государства третьего мира стремились иметь его как гарантию на случай конфликта с США (предполагалось, что Вашингтон не рискнет посылать своих морпехов в ядерную Гранаду или Панаму). Теперь же Норьег и Саддамов приучают к мысли, что американцы всегда готовы ответить тем же, только в тройном размере, а то и вовсе нанести упреждающий удар. В этом плане ядерное оружие из гарантии безопасности превращается в политическую обузу для самих режимов, имеющих его; впрочем, к обладанию Бомбой все равно будут стремиться - но для сдерживания уже не США, а своих ядерных соседей.
А что же Россия? Официального кремлевского комментария пока нет, но МИД, конечно, уже протестует, как это было и в случае всех предыдущих ядерных демаршей США, с которыми мы затем вынуждены были смириться. Возникает вопрос: и к чему тогда протесты? Соблазнительно было бы представить заявления наших дипломатов как первый шаг большого торга, да вот только торг практически неуместен. Достаточно внимательно почитать заявления американских политиков и аналитиков, чтобы понять, что они глубоко уверены в отсутствии у России поля для маневра: нам в любом случае придется сокращать свои ядерные силы, так как наличные ракеты стареют, а средств на обновление парка в существующем объеме нет и не предвидится. Собственно, это признают и наши эксперты. Таким образом, идя на поводу у американцев, мы вовсе не набираем очков для торга по НАТО или ВТО. Более того, американцам все равно, будем мы сокращать свои боеголовки или нет: они нас больше не боятся, а потому считают, что делают нам одолжение уже сами фактом переговоров, помогая сохранить лицо.
Не становятся ли в свете всего этого предстоящие консультации ненужной самоцелью? Ради возможности убедить самих себя в том, что наше согласие или несогласие и вправду что-то значит, мы проматываем остатки переговорного потенциала, превращаясь в комически-безвредных господ бурчалкиных, на все отвечающих предсказуемым «нет». В итоге уступки мы все равно делаем, но американцы не чувствуют себя нашими должниками. Сейчас наш статус основан исключительно на ядерном потенциале, но значимость его стремительно падает. Не за горами то время, когда уступать уже будет нечего. Поэтому сверхзадача нашей внешней политики не в том, чтобы выторговать очередной договор (цену им показала история с ПРО), а в том, чтобы найти новое обоснование нашим претензиям на международное влияние, основанное, например, на политическом членстве в НАТО.
