Состоявшийся в конце прошлой недели саммит глав правительств стран-членов ЕС в Севилье прошел под знаком борьбы с нелегальной иммиграцией. Приговор западных СМИ был однозначен: лидеры наконец заметили, насколько важной эта тема представляется избирателям. Главное же, скандальный успех правых политиков в ряде стран - особенно Ле Пена во Франции и Фортейна в Нидерландах - подтолкнул министров и президентов к мысли, что если они сами не займутся проблемой иммигрантов, то за них это сделают правые радикалы.
В этом смысле саммит не принес особых результатов v если, конечно, не считать столь нужных лидерам газетных заголовков, подчеркивающих их решимость бороться с нелегалами. У проблемы нелегальной иммиграции в ЕС есть два аспекта. Во-первых, это пограничный контроль: теперь, когда внутренние границы между странами ЕС практически уничтожены, имеет смысл договориться о координации усилий на границах внешних. Представители Брюсселя заикнулись было о создании общей погранслужбы, но до этого, конечно, не дошло v ограничились "усилением сотрудничества" и "обменом информацией". Во-вторых, не очень понятно, что делать с теми, кто уже проник внутрь ЕС и пытается получить там "политическое убежище": у каждой страны ЕС свои подходы к предоставлению статуса беженца. Испания, например напрочь отказывает легализовавшимся беженцам-геям в праве впоследствии ввозить своих партнеров, а Германия предлагает лишить права на воссоединение детей старше 12 лет.
Понятно, что примирить между собой эти позиции сложно: отношение к беженцам в разных странах диктуется и демографической ситуацией, и традициями, и имперским прошлым. По всей видимости, выработка общей политики здесь займет достаточно много времени. Но в одном страны ЕС выступают согласованно: речь идет о необходимости возвращения нелегальных иммигрантов в страны, из которых они прибыли в ЕС. Ситуация проста и понятна, а потому передана в ведение Брюсселя, который уже некоторое время занимается заключением "соглашений об обратном допуске" с различными странами. Соглашения эти представляются ЕС крайне важными, и в Севилье предлагалось даже сокращать экономическую помощь тем странам, которые не делают всего необходимого для прекращения нелегальной миграции со своей территории и не заключают соглашения об обратном допуске. У России такого соглашения с ЕС пока нет.
Этот простой факт и подводит вплотную к проблеме расширения ЕС v и его последствий для самого ЕС и для российского Калининграда. Сегодня переговоры по Калининграду идут на "многополярной" основе: Россия с переменным успехом пытается балансировать на противоречиях между отдельными странами-членами ЕС, а также между этими странами и Брюсселем.
Во-первых, в долгосрочной перспективе такая дипломатия ведет в тупик. Раньше много было сказано о том, что расширение Евросоюза только усугубит его неповоротливость. Между тем все происходит ровно наоборот: именно принятие в ЕС новых государств даст v уже дает v колоссальный импульс дальнейшей интеграции. В настоящий момент на наших глазах единая Европа переживает важнейший момент своей истории: если совсем недавно, несколько лет назад, можно было сказать, что грядущее еврогосударство v это порождение всеми поносимого брюссельского чиновничества, то сейчас, напротив, именно отсутствие полноценной еврогосударственности считается источником брюссельского бюрократизма. Уже сегодня по ряду вопросов евроструктуры, выражая коллективную волю членов ЕС, могут диктовать правила игры любому отдельно взятому члену ЕС - а следовательно, всем странам Евросоюза. Расширение же ЕС на восток открывает перед брюссельской бюрократией колоссальное поле деятельности: именно Брюссель ведет переговоры о принятии в ЕС, именно Брюссель от лица старых членов сообщает новичкам о размерах выделяемых им субсидий и условий их использования. Звонок из Брюсселя в пражском Граде звучит совсем не так, как в Елисейском дворце. Меж тем продолжается работа так называемого Конвента, который должен выработать конституцию для Европы; в Севилье шел серьезный, хотя и почти не замеченный журналистами разговор о реформе (читай v усилении) евроинститутов. Сомневаться не приходится: рано или поздно эти институции станут выборными, как любое другое правительство, v и западным соседом России будет не ЕС, а самое настоящее государство.
Во-вторых, попытки продавить свой вариант калининградского урегулирования чуть ли не силовым путем лишь отвлекают внимание от решения проблемы по существу. Что бы там ни говорили о душевной красоте анклавных жителей, через Россию действительно идет поток наркотиков и нелегальных иммигрантов. Между прочим, соглашение об обратном допуске нелегальных иммигрантов предполагает репатриацию не только граждан этой страны, но и всех вообще лиц, въехавших в ЕС с ее территории. В случае России с ее огромными размерами и слабо контролируемыми границами от Каспия до Тихого океана такое требование тем более понятно.
Возможно, необходимость принимать обратно проникших в Европу через нашу территорию китайцев, афганцев и, например, граждан непризнанной республики Абхазия (которые единственные наслаждаются привилегией безвизового режима на грузинско-российской границе) заставит власти навести порядок на этих самых границах v и расстаться с интеграционистскими, явно постимперскими СНГшными амбициями. В этом отношении недавно принятый закон о гражданстве, регламентирующий легальную иммиграцию в Россию, переворачивает все с ног на голову и ставит немыслимые препоны на пути благонамеренных трудовых иммигрантов, но не предлагает никаких мер против въезда нежелательных персонажей. Экономические резоны, не говоря уже о резонах гуманитарных, подсказывают, что получение вида на жительство и права на работу для "не бывших" и "не привлекавшихся" граждан Таджикистана должно быть максимально облегчено v но граница при этом должна быть на замке. Если бы защитники российского суверенитета сосредоточили усилия на этом направлении, то и Калининград, наверное, не казался бы европейцам столь опасным и ужасным.
