The Economist заинтересовался темой переименования Республики Македонии. Этот сюжет актуализировался в связи с тем, что власти Македонии решили наконец достичь по этому поводу консенсуса, а Греция, которая настаивает на переименовании, начала допускать возможность компромисса.
Автор рассуждает о том, какое значение может иметь переименование Македонии. В выходные в Афинах прошли протесты против любых компромиссов по поводу приемлемого названия. Организаторы митингов утверждали, что собрали 1,5 млн. участников, полиция называет цифру 140 тысяч, что тоже впечатляюще.
Корни конфликта, объясняет автор, уходят в отдаленное прошлое. Когда османы в 1912 г. ушли с Балкан, территория Македонии оказалась разделена между Грецией, Сербией и Болгарией. Те части, которые достались Сербии, затем образовали область Югославии. После развала Югославии в 1991 г. Греция стала возражать против того, чтобы одна из образовавшихся стран была признана в качестве Республики Македонии. С точки зрения Греции, это выглядит так, будто это государство заявляет свои права на одноименную область, принадлежащую Греции. В результате Греция, а также ЕС, ООН и многие другие международные организации стали называть Македонию «Бывшей югославской Республикой Македонией».
В 2008 г. Греция наложила вето на вступление Македонии в НАТО. После этого она последовательно пресекала попытки начать переговоры о присоединении Македонии к ЕС. ООН пробовала выступить в этой конфронтации посредником, но из этого ничего не вышло. Сейчас ситуация несколько изменилась. В Македонии сменилось правительство, в Афинах появились признаки некоторого смягчения.
Есть несколько вариантов нового названия, в том числе Верхняя Македония, Северная Македония, Новая Македония и Македония (Скопье). Но одним только названием государства терминологические трудности не ограничиваются. Если за Македонией утвердят, к примеру, название «Верхняя Македония», то Греция будет настаивать на том, чтобы граждане этого государства назывались «верхнемакедонцами» и говорили на «верхнемакедонском» языке. Македонское правительство, в свою очередь, настаивает, что граждане должны оставаться «македонцами», а язык — «македонским».
Нынешнее правительство Греции, возглавляемое премьер-министром Алексисом Ципрасом, само по себе вполне расположено к компромиссам. Но в парламенте оно полагается в том числе и на поддержку националистов, которым компромиссы не по душе. Убытки от провала сделки с Македонией для Греции невелики, а вот потенциальные риски от ссоры с парламентскими силами для правительства весьма серьезны. Это значит, что Македония вновь может оказаться состоянии затянувшегося ожидания.
В феврале, отмечает автор, Еврокомиссия заявила о новой балканской стратегии, направленной на то, чтобы возобновить застрявшие процессы переговоров о присоединении к ЕС. В числе «застрявших» оказались Албания, Босния и Герцеговина, Македония, Черногория, Сербия и Косово. В этом контексте прорыв ситуации с Македонией мог бы иметь символическое значение, то есть послужить сигналом о том, что и у других представителей этого списка нет непреодолимых препятствий к сближению с ЕС.
