«Нельзя было глядеть без участия на их взаимную любовь»
Нет, это не эстетство и не ментальное фрик-шоу: главная европейская история уходящего года – вовсе не Греция с Испанией, не хлопоты с евро, даже не педофилы на Би-Би-Си или Депардье, съевший свой французский паспорт. Деньги, как тема, вообще преувеличены, похоть – тем более. Главное – это любовь. История Евы и Ганса Раусинга про настоящую любовь.
Напомню, 9 июля 2012 года лондонские полицейские остановили автомобиль, совершавший, как отмечалось в рапорте, «неупорядоченное движение». В машине сидел странный человек, что называется, не в себе, на полу валялась еще теплая трубочка для курения крэка, в багажнике – большой мешок невскрытой почты на имя Евы Раусинг. Связных объяснений такой комбинации действий и предметов (беспорядочная езда, крэк, почта) задержанный дать не смог (да и вряд ли был в состоянии), оттого его оставили в участке для выяснения обстоятельств, сами же полицейские отправились в один из самых дорогих районов Лондона, на Кэдоган Плейс, туда, где сейчас живут русские оли(и мини-)гархи вперемежку с нефтяными принцами из «Тысячи и одной ночи».
Именно на Кэдоган Плейс приходила невскрытая почта, именно там жила адресат ее, Ева Раусинг. Когда полиция взломала дверь, на втором этаже, в закрытой на ключ спальне, куда вел отвратительный сладковатый запах, полицейские увидели кровать, на кровати – груду странных вещей, столь же хаотично подобранных, как хаотична была езда торчка, привлекшая их внимание несколько часов назад. Думаю, именно тогда у полицейских впервые зародилось подозрение о связи двух – столь похожих по форме и столь разных по своей сути – явлений. В куче, что возвышалась на кровати, можно было разглядеть Бог знает что, от пятидесятидюймового телевизора до стула, под кучей был постелен синий брезент. Когда убрали телевизор, стул, другой хлам (а сладковатая вонь становилась все невыносимее), когда откинули брезент, под которым лежали, слой за слоем, куски целлофана, одеяла, покрывала, там, в самом основании кучи, лежало тело. Точнее – то, что может остаться от тела, которое пролежало вот так два месяца.
Последовали тесты, выяснение личности арестованного, обыски, через некоторое время стало очевидно – под горой домашнего хлама, в особняке в дорогущем районе Лондона (особняке, который изнутри был больше похож на сквот или на наркоманский притон), лежала Ева Раусинг, сорока восьми лет, миллионер, филантроп, дочь исполнительного директора компании PepsiCo Тома Кемени. Вживленный электрокардиостимулятор показал, что Раусинг умерла 7 мая 2012 года, почти за два месяца до описанного выше происшествия. Задержанный (а потом и арестованный) водитель (бейсболка, грязная мятая одежда) оказался ее мужем, миллионером Гансом Раусингом, наследником одной из самых знаменитых европейских компаний «Тетрапак».
Ева и Ганс встретились в 1992 году в дорогом реабилитационном центре для наркоманов и алкоголиков в Штатах, и через некоторое время поженились. В семье было четверо детей; супруги вели образ жизни, принятый в высшем буржуазном обществе: негромкие развлечения, отборный круг знакомых, благотворительность; особенно они старались в последней, потратив миллионы на реабилитационные центры в разных странах (и даже за свой счет построили клинику на Барбадосе). Как мы знаем из художественной литературы, бульварных газет и кино, у подобной жизни почти всегда есть иная, теневая сторона. В отношение Раусингов это совершенная правда: продержавшись несколько лет в «чистом» состоянии, они (собственно, сначала Ева) сорвались в 1999-м; как признался недавно Ганс, жена выпила шампанского на новогоднем приеме. И все началось по новой.
Пиком наркоманских похождений Раусингов стал 2008 год, когда их арестовали при попытке пронести 10 грамм крэка, 2,5 грамм героина и 2,35 грамм амфепрамона на вечеринку в американском посольстве в Лондоне. Автомобиль, на котором миллионеры приехали на дипломатический прием, обыскали. Затем обыскали и их дом. Нашли: 52 грамма кокаина, почти 3 грамма героина и много чего еще. Дело замяли, Раусинги продолжали стремительный вираж вниз, изредка перемежаемый попытками спастись. Из последней реабилитационной клиники в Малибу Еву выгнали, обнаружив среди ее вещей валиум. Ганс уверяет, что никогда не снабжал жену наркотиками, а она, в свою очередь, не раскрывала своих дилеров. Так они и жили параллельно, каждый на своей скорости. Только любовь держала их вместе, только любовь.
После рокового 9 июля 2012 года историю Раусингов принялись обсуждать на все лады; комментарии делались самого разного толка, от сочувственных (ах, бедняжка!) до злорадных (вот они какие, эти богачи! еще и филантропией прикрываются). Не остались без внимания и конспирологические версии – три месяца назад сообщили, что Ева Раусинг якобы передавала полиции какую-то важную информацию по поводу загадочного (и нераскрытого) убийства шведского премьера Улофа Пальме в 1986 году. Впрочем, дело (сначала полицейское, потом судебное) двигалось быстро: Ганса подержали под залогом, а потом дали условный срок «за препятствование захоронению мертвого тела». Он признал свою вину. И вот, наконец, на днях коронер Даррен Рейнолдс вынес окончательное решение о причине смерти Евы: она умерла от воздействия кокаина на больное сердце.
Как показало дознание, утром рокового дня Ганс, брившийся в ванной, услышал падение тела в спальне. Вбежав, он обнаружил жену без признаков жизни. Рядом лежала трубочка для крэка. Будучи не в состоянии вынести саму мысль о расставании с телом супруги, Ганс Раусинг решил спрятать его в той же комнате, где она умерла, хотя, надо сказать честно, особого хитроумия не проявил – просто завалил труп всем, что подвернулось под руку. Слугам Ганс запретил заходить в спальню, родным и знакомым сообщил, что Ева укатила в Калифорнию, и заторчал на два месяца, да так, что когда его задержали, с трудом мог объяснить, кто он такой.
Помимо нелепой сенсационности этой истории, помимо возможных социально-политических моралитэ по поводу разложения крупной буржуазии, помимо невыносимой убогости как всего сюжета разом, так и его отдельных деталей, здесь можно обнаружить еще одну важную, быть может, самую важную вещь. Перед нами классический европейский сюжет о любви: Геро и Леандр, Ромео и Джульетта и старосветские помещики в одной дозе. Как у Шекспира с Гоголем, герой не может пережить смерть возлюбленной; только в классических произведениях прошлого он добровольно отправляется вслед за ней, а в миллионерской Бельгравии герой, наоборот, не отпускает супругу в мир мертвых, храня ее тело возле себя. Или же здесь драма новейших Орфея и Эвридики? Судить сложно. Одно могу сказать безо всякого сомнения – это была настоящая любовь.
И это ставит еще один, быть может, более важный, «европейский вопрос». На континенте «любовь» (несмотря на «Макбета» и кое-какие еще литературные доводы) воспринимается публикой как несомненное добро. То есть, «любить» — хорошо, «любить» -- полезно или даже приятно (и такое бывает), в общем, «любить» лучше чем, «не любить». В старые европейские времена любовь была так или иначе связана с браком и производством детей, даже та ее часть, что шла «побоку» (трубадуры, романтики и проч.); она была связана с репродуктивной и экономической функцией брака, пусть и через отрицание.
Лишившись в XX веке этих функций, любовь осталась разве что при «сексе» да «сродстве душ». К конце прошлого столетия секс постепенно откочевал с пажитей любви в гимнастические залы порнографии; да и представить себе копуляцию невменяемых от наркотиков Евы и Ганса Раусингов довольно сложно. Но что же мы имеем в остатке, если даже дилеры у супругов были разные? А вот это – «родство душ». True love. Странным образом, жизнь, мученичество и смерть Евы Раусинг доказывает существование души — ведь иначе «родство пустоты» получается, буддизм какой-то.
Подкасты и иные материалы К.Кобрина -- на сайте Радио Свобода, страница Проекта Европа
