Встречу, собравшую большую аудиторию, открыл председатель Правления Международного Мемориала Арсений Рогинский, подчеркнувший важную роль польского Института в современной Польше и европейской памяти. Главный редактор журнала Pro et Contra (Московский Центр Карнеги) Мария Липман обозначила регламент встречи и передала слово главному герою.
По словам Каминского, к Институту продолжают относиться по-разному, поскольку «мы выступаем и как полиция» (входящую в состав ИНП Главную комиссию по расследованию преступлений против польского народа возглавляет заместитель генерального прокурора Польши). Сама же идея создания института, который занимался бы изучением недавней, драматической истории страны, возникла после того, как рухнула коммунистическая система. «Точкой отсчета» стала Германия, решившая рассчитаться со своим нацистским и коммунистическим прошлым, отметил Каминский.
Докладчик обозначил важные, с его точки зрения, направления деятельности Института. Первое – это архив, «самый большой в Польше, 90 километров папок», в которых содержатся дела, касающиеся как преступлений времен Второй мировой войны, так и послевоенных репрессий, а также функционеров спецслужб. Доступ к папкам имеют, помимо пострадавших, историки, журналисты, люди, находящиеся сегодня на государственных постах.
Также Институт обладает прокурорскими функциями, занимается, как сказал Каминский, расследованием преступлений против человечности, военных преступлений и геноцида. Ежегодно расследуются около 1100 дел, однако не все они доходят до суда.
Важным направлением является и просветительская деятельность. Институт выпускает книги, проводит встречи, выставки, конкурсы для молодежи. Ведется подготовка учителей («как рассказывать о болезненных моментах истории»). Кроме того, существуют порядка 20 профильных порталов в интернете, выпускаются комиксы, настольные игры. За одной из таких игр, «Очередью», напоминающей о советской «экономической модели», в прямом смысле стояла очередь. Начались перепродажи, в итоге стоимость игры, в сравнении с начальной, возросла в 10 раз.
Рассказал Каминский и о Люстрационном бюро Института. По его словам, Польша выбрала самую сложную форму люстрации. Это строго правовая процедура. Запрета на занятие государственных должностей теми, кто так или иначе сотрудничал со спецслужбами, здесь нет. Однако в декларации, которую заполняет претендент на государственный пост, есть соответствующий пункт. Подлинность указанных сведений проверяет прокурор. Но только суд решает, солгал человек или нет.
Он напомнил еще об одной функции: «Мы занимаемся поиском скрытых мест, где похоронены жертвы коммунистического террора».
Следующим выступавшим был координатор Польской программы «Мемориала» Александр Гурьянов. Он сказал, что находится под большим впечатлением от существования Института национальной памяти: «Возникает вопрос: почему в Польше есть, а в России – нет, и вряд ли предвидится». «Мне представляется, что возникновение такого института в Польше обусловлено традицией очень высокого признания роли истории в формировании общественного сознания, – сказал Гурьянов. - Основа устава Института – оценка нацистского и коммунистического режимов как преступных, а «у нас в стране не видно перспектив решения этой проблемы».
Социолог, руководитель отдела социально-политических исследований «Левада-Центра» Борис Дубин отметил, что, «говоря сейчас об истории, мы не говорим о географии», а этот аспект не менее важен. Дубин перечислил страны, где существуют институты, аналогичные польскому: Чехия, Словакия, Болгария, Румыния... России, Азербайджана, Казахстана, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана в этом списке нет, что не случайно: «Там хотят строить историю, "образцовую на все времена"», - отметил Дубин.
Во встрече также принял участие известный историк, профессор СПбГУ Сергей Иванов, который обратил внимание присутствовавших на очевидную ему опасность включения историков в принятие политических решений. «Когда историки занимают государственные посты, "из шкафов вытаскиваются скелеты". А политика ведь делается на другом...», – сказал Иванов.
Член Правления Международного Мемориала, правозащитник Сергей Ковалев высказался против люстрации, хотя, «если бы в России была люстрация, мы бы не имели нынешней власти». Если уж говорить о люстрации, продолжил Ковалев, то осуществлять ее должны суды, опирающиеся на законность, существовавшую во времена, когда жил и действовал «кандидат на вычистку». Главными же люстраторами, по мнению Ковалева, должны ощущать себя российские избиратели: «Нельзя быть президентом человеку из КГБ».
Тему люстрации затронул в своем выступлении и заместитель председателя Совета Научно-информационного и просветительского центра «Мемориал», историк Никита Петров, для которого люстрация – не сведение счетов, а то, что «позволило бы населению сделать выбор». Главная цель люстрации, считает Петров, – сделать имена доступными, «дать известность на правовых основах». С помощью люстрации, отметил Петров, люди смогли бы, скажем, узнать, чем занимался Путин в ленинградском УКГБ.
«Важно понимание амбивалентности истории», – считает историк и социолог, профессор Манчестерского университета, президент Московской высшей школы социально-экономических наук Теодор Шанин. В большой мере то, что произошло, невозможно оценить объективно, подчеркнул он: «Мы не можем осудить определенные вещи, поскольку нет простых решений. Нужно искать правду, а не виноватых, хотя «относительность правд огромна».
«Я согласен с тем, что мы никогда не узнаем правду до конца, – ответил ему Лукаш Каминский. - Человек – натура противоречивая. Но все равно необходимо стремиться к узнаванию правды». Что же касается «амбивалентности», то, мнению Каминского, никакой речи о ней быть не может, «когда мы стоим над массовыми могилами».
Вновь обратившись к теме люстрации, Каминский пояснил, что в Польше «это узкий юридический термин, выявление скрываемой части прошлого данного человека», и что не стоит сравнивать люстрацию с чисткой. Он также рассказал, что сотрудники Института национальной памяти хотят дополнить закон о прокуратуре, чтобы не было сокрытий, касающихся преступлений прошлого.
В заключение Каминский заявил, что работа ИНП «неудобна для всех с разных точек зрения», но это, учитывая характер проводимой работы, нормально.
